– Что он сказал?
– Признал их мертвыми. – Аделия захлопала ресницами, и настоятель добавил: – Да-да, такова его обязанность. Коронеров назначают не из сведущих в медицине людей. Я приказал доставить останки в скит Святой Верберты. Там тихо и прохладно; правда, немного темновато, но я уже велел принести лампы. Конечно, придется соблюдать осторожность, пока вы не закончите обследование. Официально вы направляетесь туда, чтобы подготовить тела к погребению.
Аделия снова непонимающе заморгала.
– Это может показаться странным, но я настоятель монастыря, и мои желания – вторые после воли Господа Всемогущего. – Жоффре подтолкнул салернку к боковой двери церкви, торопясь вывести из храма. Трудившийся в монастырском саду послушник с любопытством посмотрел на них; приор заставил его вернуться к работе, щелкнув пальцами. – Я пошел бы с вами, однако вынужден уехать в замок, чтобы обсудить с шерифом последние события. Необходимо принять меры для предотвращения нового бунта.
Приор смотрел вслед маленькой закутанной в коричневый плащ женщине и молился о том, чтобы его чаяния и Божья воля совпали.
Он повернулся к алтарю в надежде выкроить минутку для молитвы, но в этот момент от одной из колонн нефа отделилась большая тень, одновременно испугав и рассердив приора. Настоятель узнал сборщика податей, в руках которого был свиток пергамента.
– Что вы здесь делаете, сэр Роули?
– Пришел умолять вас о милости – осмотреть трупы, ваше преподобие, – ответил чиновник, – но, похоже, меня опередили.
– Это обязанность коронера, и он ее исполнил. Через день-два начнется официальное расследование.
Пико кивнул на боковую дверь:
– Как я слышал, вы направили эту леди для более детального осмотра. Надеетесь, она сообщит вам больше?
Приор с тоской посмотрел по сторонам – помощи ждать неоткуда.
Заинтригованный сборщик податей настойчиво расспрашивал:
– Как? Заклинания? Вызывание духов? Черная магия? Она ведьма?
Он зашел слишком далеко, и приор с достоинством ответил:
– Сын мой, убитые дети для меня святы, как и эта церковь. Можешь идти.
– Простите, ваше преподобие. – Виноватым Пико себя явно не считал. – Я тоже имею отношение к делу, и у меня на руках предписание короля разобраться. – Сэр Роули помахал свитком, чтобы с пергамента свесилась королевская печать. – Кто эта женщина?
Королевская печать перевешивала власть настоятеля аббатства. Жоффре неохотно ответил:
– Она доктор, весьма искушенная в вопросах медицины.
– Ну конечно. Салерно. Следовало догадаться. – Мытарь удовлетворенно присвистнул. – Женщина-врач из единственного города в христианском мире, где ей разрешено заниматься медициной.
– Вы знаете этот город?
– Один раз там побывал.
– Сэр Роули, – приор предостерегающе поднял ладонь, – ради безопасности молодой женщины, ради спокойствия города и его жителей все сказанное мной должно остаться в этих стенах.
– Vir sapitqui pauca loguitor[3], милорд. Первое правило, которому учат сборщика податей.
Не столько умен, сколько хитер, решил приор, но, вероятно, будет молчать. Чего он хочет? Внезапно в голову настоятеля пришла одна мысль, и он протянул руку:
– Дайте взглянуть на предписание. – Прочитав документ, Жоффре вернул его чиновнику. – Это обыкновенный ордер, выдаваемый всем сборщикам податей. Теперь король взимает подати с мертвых?
– Конечно нет, ваше преподобие. – Предположение приора даже обидело сэра Роули. – Но если леди проводит неофициальное расследование, то это повод оштрафовать город и аббатство. Я не говорю, что это неизбежно; но возможно – денежный штраф, конфискация имущества и так далее. – Полное лицо Пико расплылось в лукавой улыбке. – Если, конечно, вы не разрешите мне присутствовать и убедиться, что все делается правильно.
Приор чувствовал себя побитой собакой. Генрих Второй пока не показывал когти, но совершенно ясно, что на ближайшей выездной сессии королевского суда Кембридж будет оштрафован, причем в крупном размере. За смерть одного из богатейших евреев королевства.
Любое нарушение закона давало монарху возможность пополнить казну за счет провинившихся. Генрих прислушивался к сборщикам податей, которые являлись самыми страшными из сонмища мелких чиновников короля. Если сэр Роули расскажет монарху о нарушениях, допущенных в ходе следствия по делу о смерти детей, то неистовый Плантагенет, как кровожадный леопард, выпотрошит город.
– Что вы от меня хотите? – устало спросил приор Жоффре.
– Видеть их тела. – Слова, произнесенные негромко, ударили настоятеля, словно плетью.
Сэр Роули Пико наслаждался прогулкой по парку в полном довольстве собой. Все оказалось легче, чем он ожидал. Сумасшедшая чужестранка, само собой, подчинится его власти, но какое огромное удовольствие он получил, когда прижал к ногтю приора Жоффре, уличив его в преступном сговоре с безумной врачевательницей!
Подойдя к скиту, он остановился. Сооружение напоминало улей чудовищных размеров. О Господи, как же старая карга любила дискомфорт! А вот и доктор – в открытые двери видна фигура, склонившаяся надлежащим на столе телом.
Чтобы убедиться, Пико позвал:
– Доктор!
– Да?
«Ага, – подумал сэр Роули. – Как просто. Все равно что моль поймать».
Пока женщина выпрямлялась и повернулась к нему, он начал:
– Вы меня помните, мадам? Я сэр Роули Пико, которого приор…
– Мне плевать, кто вы, – отрывисто бросила Аделия. – Зайдите сюда и отгоняйте мух. – Она возникла в дверном проеме – человеческая фигура в фартуке и с головой насекомого. Фигура вырвала пук бурьяна и сунула его сборщику податей.
Сэр Роули несколько опешил, но, придя в себя, с трудом протиснулся в «улей».
И сразу же выскочил обратно.
– О Боже!
– Что случилось? – сердито спросила она.
Мытарь согнулся у порога, жадно хватая ртом воздух.
– Иисус всеблагой, помилуй нас. – Запах тления оказался невыносимым. Он был даже ужаснее того, что лежало на столе.
Аделия раздраженно пожала плечами;
– Тогда стойте в дверях. Писать умеете?
Сэр Роули закрыл глаза и кивнул:
– Сборщиков податей этому учат первым делом.
Аделия протянула ему грифельную доску и мел:
– Записывайте то, что я буду говорить. В перерывах отгоняйте мух. – Она начала говорить – монотонно, без всяких эмоций: – Останки маленькой девочки. На голове сохранились пряди светлых волос. Значит, это… – она посмотрела на тыльную сторону ладони, где чернилами были написаны имена, – Мэри. Дочка охотника. Возраст – шесть лет. Пропала в День святого Амброзия, то есть около года назад. Вы записываете?
– Да, мадам. – Мел скрипел по грифельной доске. Сэр Роули старался держать голову на свежем воздухе.
– Кости обнажены. Плоть почти полностью истлела. По остаткам тканей видно, что они контактировали с меловыми отложениями. На позвоночнике – порошкообразное вещество, похожее на высохший ил. Такое
