– Специально отобранные снайперы, если прозвучат выстрелы, будут стрелять только по вооруженным людям, стоящим вне толпы, и не дай Бог задеть еще кого-нибудь.
Санмартин шумно выдохнул.
– Идиотизм в квадрате! Ну ладно, справимся. У нас есть опыт подавления беспорядков.
– Как намерены действовать?
– Не знаю, но у меня есть целая неделя, чтобы ¦ придумать какую-нибудь подходящую глупость. Да, пешку я заберу. Ты что, хотел отвлечь меня?
– Зачем? Последние шесть ходов за тебя сделал арак. Так, слон берет коня.
– Ладья берет слона.
– Ладья аш-восемь. Ну что, сдаешься? Санмартин несколько минут изучал позицию на доске.
– Ты вызываешь размен и пойдешь в ферзи, так?
– У меня король сейчас в центре доски, так что твое преимущество в пешку ничего тебе не дает.
– Ладно, твоя взяла. Санмартин встал и потянулся.
– Ретт, я вполне серьезно, – сказал он. – Мало того что у меня нет способностей к разведке, я не очень-то люблю это занятие.
– Симадзу говорит, что у тебя все идет хорошо.
– Это он, наверно, чего-нибудь наглотался. Он вообще-то хорошо спит?
Ретталья прыснул.
– Симадзу навел на «братьев» такую панику. Он ходит по всем адресам и делает вид, что не замечает их шпиков, которые следуют за ним как привязанные.
– В один прекрасный день его просто пристрелят.,
– Я полностью доверяю Симадзу, Рауль. Думаю, он еще покажет себя! Кстати, он хорошо отзывался о вас с Брувер.
– С обучением Брувер вашему ремеслу у сержанта получается лучше.
– Примерно, так он и выразился, – обронил Ретталья и сгреб с доски шахматы. – Симадзу отлично отвлекает внимание от Менсиеса. Я тебе говорил, что он получил четыре тысячи сен за карту ваших оборонительных порядков?
– Это такая явная фальшивка, что я удивился бы, если бы он получил за нее даже четыре сотни! Надеюсь, он заслужит лучших похорон, чем учитель Те-рон, которого недавно извлекли из болота. Может, ты мне все-таки скажешь, зачем я тебе так нужен в разведке? А то я как следует поговорю на эту тему с Варягом.
– Только обещай мне, что ты отнесешься со всей серьезностью к тому, что я тебе скажу.
– Обещаю.
– Тогда сядь и расслабься. Поговорим о житье-бытье…
Ретталья стал складывать изящные резные шахматные фигурки в бархатные гнезда.
– Ты знаешь, что у Харьяло до сих пор огонь пышет из ноздрей, стоит упомянуть насчет конфискованного оружия, которое увозили «черноногие» из службы безопасности?
– И что, его нельзя убедить, что это ошибка? – спросил Ретталья.
– Ни малейшей возможности. Мы отмечаем номер каждого конфискованного оружия, и, когда Матти обнаружил, что одни и те же стволы конфискуются по второму разу, из него просто дым пошел!
– Ничего не поделаешь, Рауль. Честных в «черноногие» не берут. А если говорить серьезно, это служит очень важным целям; вот почему я закрываю глаза на все. Ты раскрыл огромное количество тайников с оружием, а я не хочу, чтобы «братья» паниковали. А они обязательно впадут в истерику, если почувствуют, что остались безоружными.
– Скажи все это майору по имени Харьяло, когда у него очередной приступ бешенства.
– Нет, мне моя шкура дороже… Но вы же утаиваете большинство обнаруженных боеприпасов, так что о чем разговор?
– Воздержусь от комментариев. Ну, что еще я должен знать на одиннадцатую неделю после начала операции?
– Мы хорошо прижали остатки групп Цая и Чокера. Что наводит на вопрос: тот факт, что большинство ковбоев – американцы, беспокоит ваших?
– По большому счету – нет. Катастрофа уже стала частью истории, а вместе с ней умерли и межнациональные распри. Северная Америка пострадала не меньше России, так что большинство наших считает, что мы квиты.
– Да, – вспомнил Ретталья, – я говорил тебе, что вы получаете нового хирурга?
– Нет, в первый раз слышу. А кто он?
– Наташа Солчава. Я не в курсе, знаешь ты ее или нет. Такую тайну можно доверить только своему исповеднику.
– Не знаю ее. А если это такой секрет, то откуда же ты знаешь?
Ретталья сделал вид, что его оскорбили в лучших чувствах. Санмартин громко рассмеялся и выплеснул в стакан остатки выпивки.
– Могу поспорить, большую часть времени ты шпионишь за своими…
– Рауль, а как же заставить людей шевелиться? Есть сотрудники спецслужб, которые всю жизнь шпионят за своими.
– Я думал, это дело офицеров по политической части.
– А тебе идет святая невинность! Рауль, нормальный офицер-политрук сосет трех-четырех маток, иначе он дилетант – взять того же Гамлиэля.
Раз уж речь зашла о них, как ты умудрился там, где проходил службу перед этой планетой, удачно разойтись с политическим офицером?
– На Ашкрофте? Пурнамо настроился на то, чтобы выйти в отставку, добившись не славы, а достатка. Он запустил щупальца в одну из тыловых частей, подначил Накамуру выкинуть нас из города в пустыню, а сам начал рьяно обеспечивать свое безбедное существование в будущем. Что касается наших взаимоотношений, то, если бы Варяг сказал, что с неба падает дерьмо, он выбежал бы наружу и подставил раскрытую пасть – лишь бы нам не досталось.
– Ну, и он получил свое?
– Перед самым отбытием несколько моих ребят посетили его «бизнес-центр». В общем, от его конторы ничего не осталось. Варяг так расстроился! Он велел мне с каждым из них провести полуминутную беседу и объяснить, что нехорошо вести себя так вызывающе.
Ретталья усмехнулся.
– Хотел бы я так же легко разобраться с Гамлиэ-лем. Мне пришлось договориться, чтобы подполковник Мур перенесла всю биохимию на Комплекс – чтобы вырвать из его лап.
– Отличное сочетание – биохимия и госпиталь. Эти ангелочки без крыльев, новые Флоренс Найтингейл[15], и нас-то с трудом выносят. Могу себе представить, как они относятся к колдунам из биохимии.
– Да уж, их любят со всем пылом! «Биохимия» по-прежнему худшее ругательство, чем когда-то считалось слово «ядерный».
– На что Гамлиэлю так сдалась поганая биохимия, не могу понять?
– А так, чтобы под боком было. Другого объяснения не могу найти.
– Что у нас есть на биохимии? – спросил Санмартин.
– Два биохимика, два химика, десяток – полтора техников. Ну и оборудование кое-какое.
– И больше ничего?
– Кое-какие колдовские аксессуары; совсем небогато с дисперсными системами. Точно знаю, есть два вида газа и токсин – поражающие нервную систему, кожно-нарывного и раздражающего действия. Из живых биоштучек они держатся за старое, только приспосабливают к новым веяниям: OF-8, ЕМ-13 и PS-3. Что еще – не помню. Крошечные запасы.
– Энцефаломиелит-13, орнитоз или пситта-коз-37? Так?
– Энцефаломиелит-13 – базовое инфицирующее средство, а орнитоз способствует развитию эпидемии. Они действуют продолжительное время.
– То есть летальность не превышает пяти процентов, верно?
