удобная возможность…
Открытый участок около двух третей километра в диаметре, избранный в качестве посадочной зоны и произвольно названный Гифу-Тиба, с трех сторон окружал лес, а на севере вырисовывались вершины гор. Сидя в двухместном «Воробье», полковник Суми кружил над поляной. Миниатюрный самолет, изготовленный из недоступных для радаров материалов и отделанный панелями, приобретающими краски окружающей среды, был практически невидим.
Суми наблюдал, как два «Шайдена», следующие за беспилотными разведывательными «Колибри», забрасывали площадку маленькими бомбами и поливали лес на севере орудийным огнем. Когда замер грохот взрывов, еще пара «Шайденов» сбросила несколько канистр жидкого топлива, растекающегося клейкой пеленой и взрывающегося на расстоянии нескольких метров от земли, чтобы выжечь кустарник и мощной ударной волной сдетонировать заложенные мины.
Огонь быстро выгорел, и вертолеты заняли наблюдательную позицию над четырьмя углами зоны, обеспечивая безопасную высадку войск.
– Мы не заметили вторичных взрывов и ответного огня, – доложил Суми командир группы «Шайденов». – Выдвигаемся в сторону долины.
Суми связался с полковником Уно и велел ему приступать к высадке.
Вскоре на площадку один за другим приземлились и снова взлетели три транспортных самолета, выбросив несколько десятков нервных маньчжуров, первым делом грохнувшихся ничком на землю. Осмотревшись, солдаты маньчжурского разведвзвода осторожно двинулись, в разные стороны среди почерневших от огня папоротников.
Тем временем далеко на юге люди Томаса внезапно атаковали взвод сонных гвардейцев. Спрятавшись в укрытия и паля оттуда по невидимому противнику, бедняги отчаянно призывали на помощь артиллерию и военные корабли.
Снаряды 210-миллиметровых гаубиц космопорта обрушились на участок вокруг аванпоста гвардейцев, а четыре военных корабля адмирала Хории развернулись и двинулись на юг. Несмотря на весьма подозрительное время, избранное для атаки на гвардейцев, «реальная» угроза японским войскам в космопорте оказалась для командования важнее потенциальной угрозы маньчжурам.
Тем временем солдаты маньчжурского разведвзвода благополучно добрались до края леса на севере и востоке выжженной площадки и потому слегка расслабились. Суми нетерпеливо приказал полковнику Уно продолжать высадку.
Вскоре в небе появились еще девять транспортных самолетов, доставивших 4-ю маньчжурскую роту «Дате» и часть минометного взвода. Самолеты один за другим планировали, и маньчжуры россыпью разбегались в разных направлениях под бдительными взорами полковника Суми и полковника Уно, следивших за высадкой с помощью мониторов и готовых в случае необходимости отменить или пересмотреть отданные распоряжения.
– Не забудьте раздобыть сувениры для вашего старого сержанта, – благодушно напутствовал солдат сержант Ма по прозвищу Саблезубый, когда их самолет коснулся земли. Как и другие маньчжурские разведчики, Ма не заметил сенсоры, размещенные ротой капитана Сиверского на вершинах деревьев.
Надежно укрытые в заранее подготовленных местах в лесу к юго-западу от площадки, восемь человек из 7-го взвода Сиверского наблюдали с расстояния нескольких километров за передвижениями маньчжуров и докладывали обо всем своему командиру.
– Это Пихкала. Пока высадились один взвод и одна рота. Рота еще не закончила выгрузку. Мы готовы открыть огонь.
Иван Сиверский обменялся взглядом с сержантом Родейлом.
– Приступайте. Конец связи.
Через несколько секунд два семимиллиметровых пулемета открыли огонь по маньчжурам с
Осыпаемые лавиной приказов командиров четырех взводов, командира роты, полковника Уно и полковника Суми, маньчжуры определили источник огня и приготовились к атаке, пока орудия вертолета, ближайшего к этому источнику, обстреливали восточный край леса.
К несчастью, врага в буквальном смысле слова там не было. Оружейные мастера Верещагина установили неподалеку от опушки несколько пулеметов на бетонных постаментах, после чего укрыли их пуленепробиваемыми чехлами, снабдили объективами, электронными спусками и нацелили на наиболее подходящие для приземления участки. Нисколько не напуганные огнем, солдаты Пихкалы на юго-запад – ной стороне приводили замаскированные пулеметы в действие с помощью специальных рычагов.
Хотя пулеметная стрельба и не повлекла за собой особых потерь, ошеломленные внезапной атакой маньчжуры пришли к естественному, но ошибочному выводу, что стрельба из миномета, которую сверху и почти по вертикали вел по их позициям Пихкала, также исходит с восточной стороны площадки.
Удары с вертолета: вывели из строя одну из установок Пихкалы, когда, наконец-то придя к согласию, полковник Суми и полковник Уно приказали двум отделениям 16-го маньчжурского пехотного взвода выдвинуться к северной опушке и постараться обойти Пихкалу с фланга. Но их тут же осыпали перекрестным огнем два пулемета в северо-восточном и юго-восточном углах поляны.
Со своего наблюдательного пункта над полем битвы полковник Суми пересчитал пулеметы, обстреливающие маньчжурскую роту, и, приняв вполне понятное и предсказуемое решение, обратился по радио к своим старшим офицерам:
– Говорит полковник Суми. Внимание! 4-я рота определит источник огня и местонахождение противника. 2-я и 3-я роты высадятся на площадке Гифу-Беппу и предпримут марш-бросок с целью окружить врага. Любое сопротивление должно быть подавлено. Конец связи.
Зона высадки Гифу-Беппу находилась на расстоянии добрых четырех километров – двум ротам потребуется по меньшей мере два или три часа похода по изрытому оврагами лесу, чтобы «окружить» людей Пихкалы. Хотя сам Верещагин не Стал бы использовать маневр Суми, он ожидал чего-нибудь подобного, так как именно такую тактику предписывали учебные пособия.
Поэтому когда Суми еще отдавал свои приказы, лейтенант Пер Киритинитис переводил часть 7-го взвода в район площадки Гифу-Беппу.
– Это Киритинитис, – докладывал он, с трудом пробиваясь сквозь помехи. – Иван, мы здесь вместе с двумя «кадиллаками». Они порядком набрали воды, но в общем в хорошей форме. Маньчжуры собираются приземляться – минометы готовы?
Сиверский с трудом удерживался, сидя в люке маленькой бронемашины, снабженной 105- миллиметровым минометом и пробиравшейся по узкой лесной тропе.
– Говорит Сиверский. Мы поспеем вовремя. Я веду отделение 6-го взвода тебе в подкрепление.
С этого момента бойцы из 8-го минометного взвода Сиверского начали расчищать сектор огня перед машинами с четырьмя орудиями.
Пока Киритинитис наблюдал из-за папоротников за высадкой, отделение 6-го взвода занимало боевую позицию. Впереди на поляне распускались, словно цветы, клубы красного, зеленого, желтого и фиолетового дыма, сопровождая приближение маньчжуров к лесным опушкам со всех сторон площадки.
– Говорит Киритинитис. 6-й взвод занял позицию. Вторая очередь идет на посадку. Маньчжуры бросают цветные дымовые шашки – не понимаю зачем.
– Пугают на всякий случай, чтобы мы не мешали вертолетам держать строй, – отозвался Сиверский. – Должно быть, они считают нас шайкой дикарей. Можешь приступить.
Когда самые проворные маньчжуры оказались на расстоянии не более шестидесяти метров от опушки, Киритинитис быстро щелкнул радиопередатчиком на запястье и шепнул:
– Это Киритинитис. Огонь по моему сигналу. Они устанавливают в центре зоны артиллерийский радар. Займись этим, Тойво. Бейте из гранатометов по вертолетам, которые ведут наблюдение, – 1-е отделение 7- го взвода с юго-востока, 2-е отделение 7-го взвода с юго-запада, 2-е отделение 6-го с северо-востока. «Кадиллаки» пусть займутся транспортными самолетами. Каждый уничтожает живую силу противника в своем секторе. Готовы?
7-й взвод, 2-е отделение 6-го взвода, минометчики и «кадиллаки» сообщили о своей готовности, и Киритинитис произнес про себя старую солдатскую молитву: «Призови нас к себе, Господи, но не сейчас!»
