шрам, то лишь Верещагин знал, что душу Хенке исполосовало множество шрамов, которые никто и никогда не увидит.
– Итак, вы все считаете, что для столь отдаленной от Земли планеты прислали слишком много войск и слишком много японских солдат, – подытожил Бейерс. – Выглядит не очень обнадеживающе.
Обладающий невероятной популярностью Бейерс был одним из немногих по-настоящему честных людей, которых Верещагин когда-либо встречал. Он без устали протестовал против множества раздражающих деталей имперского правления, которые Верещагин время от времени хотя и с ядовитыми замечаниями, но все-таки отменял, к явной радости населения.
Фактически они заранее планировали, а иногда даже репетировали свои самые острые публичные дискуссии. Верещагин объяснял это. тем, что если вода будет слишком чистой, рыба не сможет в ней жить, а Бейерс еще более откровенно заявлял, что африканеры имеют право не только на хлеб, но и на зрелища.
– А что имперцы могут нам сделать? – осведомился еще один ковбойский лидер. «Малыш Джим» Макклосленд достаточно быстро вырос и возглавил один из крупнейших кланов, но иногда по-прежнему задавал обезоруживающе наивные вопросы.
– Выслать большинство из нас и установить военное правление, – жестко ответила Ева Мур.
– И что тогда будет с нашим народом? – тихо спросила Ханна Брувер.
– Лес рубят – щепки летят, – процитировал старую пословицу Верещагин.
– Мы знаем, что нужно «Юнайтед-стил стандард». Вопрос в том, насколько охотно адмирал Хории станет им подыгрывать, – нахмурилась Брувер. – Допустим, он не пожелает вмешиваться. Каков тогда худший вариант?
Верещагин кивнул, и Рауль Санмартин ответил за него:
– Я могу себе представить несколько сценариев. Если новый планетарный директор «ЮСС» не сможет убедить адмирала Хории отстранить правительство Альберта, он, возможно, попытается накачать деньгами Африканерское движение сопротивления. Деньги вкупе с репрессиями со стороны «черноногих» помогут ребятам из движения сделать невозможным функционирование гражданского правительства и вынудить Хории установить военное правление. Самое худшее во всем этом то, что многим из наших такое развитие событий может прийтись по вкусу.
– На планете в основном царит мир, а ее раны залечены лучше, чем я мог себе представить, – слишком громко заявил Клаассен. – Даже Африканерское движение сопротивления устало от борьбы. А не сказать ли нам адмиралу Хории, что если ему не нравится Альберт в качестве президента, то он всегда может поставить на его место меня.
– Тебе следовало бы помешать мне быть избранным, когда у тебя имелась такая возможность, но ты всегда был слишком мягкосердечен, – усмехнулся Бейерс.
– Огромное упущение с моей стороны, – покорно согласился с обвинением Клаассен.
Верещагин прекрасно знал, что Клаассен кривит душой. Клаассен нарочно позволил своему самому опасному сопернику в партии Реформированных националистов баллотироваться вместе с Бейерсом и, разумеется, с треском провалиться.
Верещагин видел, что нервозная обстановка не дает присутствующим сосредоточиться. Поймав взгляд Бейерса, он вернулся к основной теме.
– Очевидно, первым делом нам следует выяснить, каковы намерения адмирала Хории. Я постараюсь внушить ему, что Африканерское движение сопротивления представляет собой серьезную угрозу, и это должно побудить его действовать с осторожностью. Когда мы соберем больше информации, встретимся снова.
– А на чьей стороне окажешься ты, Антон, если дела пойдут скверно? – сделала прощальный выстрел Надин Чжоу.
– Антон будет нашим amicus usque ad aras, – продекламировала Брувер, избавляя Верещагина от ответа и поддразнивая мужа, привыкшего цитировать латинские изречения к месту и не к месту.
– Это переводится: «Он будет нашим другом до алтарей» – то есть насколько ему позволяет совесть, – объяснил Рауль Санмартин, невольно отождествляя себя с населением планеты.
Вторник (309)
Адмирал Хории мерил шагами пол недавно построенного административного здания космопорта, которое он распорядился предоставить ему в качестве штаб-квартиры.
– Капитан Янагита, – заговорил он, услышав, как вошел офицер разведки, не оборачиваясь и не меняя выражения лица, – сообщите, что вы узнали о здешней политической системе.
Большую часть– прошлой ночи Янагита провел за сбором информации, и под его глазами темнели круги.
– Есть, сэр. Местные жители весьма откровенны в том, что касается политики. – У них многопартийная система? – резко переспросил Хории, склонив голову набок.
– Да, сэр. Помимо Юнионистской партии Альберта Бейерса, которая включает в себя и африканеров и ковбоев и контролирует правительство, существует сильная и активная Африканерская традиционалистская партия, возглавляемая бывшим мятежником Христосом Клаассеном, и еще две маленькие, довольно рыхлые ковбойские традиционалистские партии. Есть также проимперская партия, организованная бывшим сотрудником «ЮСС». У нее нет мест в Ассамблее. – Янагита отвернулся, скрывая смущение. – Другие партии считают ее опереточной.
– Продолжайте, – приказал Хории, глядя в окно.
– Президент Альберт Бейерс возглавляет исполнительную власть. Он был недавно вторично избран на четырехлетний срок. Ассамблея однопалатная и состоит из шестидесяти членов – сорок от африканерских округов, восемнадцать от ковбойских и двое представляют последователей религиозных сект.
Хории кивнул.
– Припоминаю, что сектанты были первыми поселенцами планеты. Продолжайте.
– Доложить о судебных органах, сэр?
– Нет. – Хории впервые посмотрел на собеседника. – Насколько я понимаю, у Бейерса должен быть кабинет или министерства. Кому принадлежит власть там и в Ассамблее?
– В правительстве четыре министра непосредственно подчиняются президенту. Их увольняют только по его распоряжению.
– А в Ассамблее?
Янагита откашлялся.
– В настоящее время Юнионистской партии принадлежат тридцать девять из шестидесяти мест, партии Клаассена – тринадцать мест, а двум ковбойским партиям – пять. Прочие места принадлежат независимым. Ассамблея располагает четырьмя постоянными комитетами и четырьмя временными. Наибольшее влияние вроде бы имеют коммерческий, сельскохозяйственный и административный комитеты, так как у остальных слишком мало предметов для рассмотрения. Спикер избирается членами Ассамблеи. Теперешний спикер – женщина по имени Ханна Брувер; она замужем за одним из офицеров Верещагина. Она назначает председателей комитетов и сама возглавляет административный комитет.
– Интересно. Даже весьма интересно.
– Сэр?
– Для демократической системы, капитан Янагита, необычно, когда власть столь явно сконцентрирована. Антон Верещагин – очень проницательный человек.
– Сэр?
Хории проигнорировал вопрос.
– Я приказал подполковнику Верещагину, подполковнику Эбилю и майору Харьяло явиться ко мне с докладом. Сообщите, когда они прибудут. – Он снова посмотрел на Янагиту. – Странно, не так ли? Все высшие офицеры 1-й имперской оперативной группы не являются японцами. В живых остались только иностранцы.
– Пути Неба неисповедимы, сэр, – вежливо согласился Янагита.
Как раз в этот момент в воротах космопорта появилась машина, в которой ехали Верещагин, Харьяло и Эбиль.
Харьяло убрал руки с рулевого колеса и сердито буркнул:
