Так как у чиновников было полным-полно других дел, офицер терпеливо ждал ответа, вежливо игнорируя угрозы Лю.
Наконец Сниман принял решение и хлопнул рукой по бедру, подавая Лю сигнал.
Лю повернулся к Полежаеву и Сварту.
– Вы двое! Возвращайтесь и доложите о ситуации. Остальные вольно!
Они сразу побежали. Другие люди Снимана начали отходить, освобождая пространство для боя. Уборевич с ручным минометом рассчитывал ширину прорези над входом в командный бункер; пулемет внутри мог за несколько секунд уложить большую часть группы. Он несколько раз кивнул сам себе.
Когда Полежаев шепотом сообщил по рации, что он занял позицию, Сниман вытер нос белым носовым платком. По счету «три» Уборевич всадил три минометных снаряда в прорезь бункера, Исаак Ваньяу застрелил задерживающего их бравого лейтенанта, а остальные бойцы Снимана начали уничтожать охрану.
Венедиктов, находясь возле караульной будки с ручным пулеметом, застрелил двух солдат и открыл огонь по баракам. Покуда Полежаев и Сварт вели стрельбу по ближайшему из двух массивных противовоздушных лазеров, Ваньяу с четырьмя бойцами начал обходить бункер, чтобы избавиться от часовых на дальней стороне. Захваченные врасплох защитники Хатёдзи были не в состоянии дать эффективный отпор.
Сниман взял под контроль наземную часть пункта, но люди внутри бункера благоразумно оставили бронированную дверь запертой.
Воспользовавшись суматохой, сапер Никоскелайнен захватил с собой Лю и бросился к грузовику. Они вернулись оттуда, таща рюкзаки со взрывчаткой.
– Скоро здесь будет полиция, – сказал Сниман Никоскелайнену, пока Сварт и Полежаев занимались последним лазером. – Взрывай бункер с ракетами и давай убираться отсюда. – Он включил ручную рацию. – Штурмовой пункт три. Это Сниман. Готовьтесь атаковать с флангов, как только мы взорвем бункер.
Никоскелайнен поместил взрывчатку на плоскую крышу и отпрыгнул в сторону, закрыв голову руками. После взрыва он подполз к бункеру, чтобы обследовать результаты работы, направил луч фонаря в образовавшуюся дыру и сразу же вскочил, громко чертыхаясь.
Сниман подбежал к нему, пригибаясь, чтобы избежать шальной пули.
– Посмотри-ка на это! Всего лишь вмятина! – Никоскелайнен преувеличивал, но не слишком. – Этот заряд должен был проделать дыру в броненосце!
– А если мы используем по два заряда на каждый бункер? – спросил Сниман.
– Получим две вмятины вместо одной. Ах ты, черт!
– Ну, если они попытаются пустить ракету, пока мы здесь, нам останется только швырнуть взрывчатку, когда они откроют крышку. – Ян снова включил радио. – Пункт три. Говорит Сниман. Изменение в плане. Похоже, нам придется задержаться.
Земная орбита
На борту «Хендрика Пинаара» Янковски громко свистнул.
– Не знал, что эта штука такая здоровенная.
Держась на постоянной орбите на высоте четырехсот пятидесяти пяти километров над центральным Хонсю, станция Ямато располагала огромными площадками для стыковки с космическим транспортом.
– Сколько там у ни
х кораблей? – спросил Верещагин.
– Два корвета, один фрегат и крейсер «Микаса». Кроме того, несколько торговых кораблей, но не думаю, что мы должны о них беспокоиться.
– А есть поблизости другие военные корабли?
– Два корвета летают над Восточной Сибирью. Все остальные минимум в трех-четырех часах полета отсюда.
Сидящий рядом старший сержант службы связи Пойколайнен поднял голову.
– Они подают нам сигналы, сэр.
На станции, очевидно, признали в приближающемся корабле «Майю». К сожалению, Янковски не мог передать по радио идентификационный код, который был скрыт в той части базы данных, куда не смог проникнуть даже Тимо Хярконнен.
Ответив на звуковые и визуальные сигналы со станции, они были бы вынуждены продолжать маскарад. Тем не менее стоило попробовать.
– Включите огни стыковки, – распорядился Янковски. Он начал нетерпеливо передавать азбукой Морзе, что корабль практически лишился основных средств связи и просит разрешения состыковаться для необходимого ремонта. Тем временем станция сигналила все настойчивее.
– Продолжай притворяться, что мы их не слышим, – велел Верещагин. – Следующие несколько минут обещают быть интересными.
Дежурному офицеру на станции действительно оставалось всего несколько минут, чтобы принять решение. Чем ближе подходил корабль, тем меньше времени для отражения его атаки.
– Сэр, они просят нас сохранять дистанцию, – доложил Эско Пойколайнен.
– Продолжай сближение. Сообщи, что у нас на борту раненые, – приказал Верещагин.
Минуты тянулись, как часы.
– Сообщение принято, сэр, – сказал Пойколайнен. – Они говорят, чтобы мы состыковались у второй площадки.
Янковски облегченно вздохнул, Верещагин невозмутимо кивнул.
– Когда мы окажемся. на расстоянии двадцати восьми километров, увеличивай скорость, а с двадцати пяти километров открывай огонь. Передай Раулю, что он одновременно может заняться наземными целями. Думаю, мы сумеем справиться с корветами.
– Японцы называют неожиданные удары «шока-ми». Как, по-твоему, они назовут этот? – осведомился Пауль Хенке.
– Шок Верещагина, – предположил Янковски.
– Они не смогут произнести мою фамилию, – возразил Верещагин. – Скорее «зейд-африканский шок».
На расстоянии пятнадцати километров «Хендрик Пинаар» одновременно выпустил поток заряженных частиц, чтобы разрушить лазерные батареи станции, и целую тучу ракетных снарядов, в том числе один с ядерной боеголовкой. Изменив направление, фрегат начал удаляться от станции на большой скорости, в та время как отделившийся от него корвет «Лайтуэлл Гомани» стал входить в земную атмосферу.
Ядерная ракета достигла цели через две минуты девятнадцать секунд. Взрыв реактора довершил уничтожение станции.
– Тем, что мы все еще живы, – заметил Верещагин, – мы обязаны расчетам лейтенанта Рейникки.
– Однако мы получили серьезные повреждения, – сказал Янковски, глядя на экраны. – Особенно сенсоры.
– Мы можем что-нибудь отремонтировать?
Янковски покачал головой.
– Тогда нужно сразу же заняться этими двумя корветами.
По пути Детлеф не забыл сжечь семь спутников связи.
Отель «Нью-Икасаки Принс», Токио
В половине девятого Кольдеве привел журналистов на крышу отеля и предложил им посмотреть на небо.
– Что мы должны там найти? – спросил один из репортеров, вытянув шею.
– Поймете сами, когда увидите.
Кольдеве продолжал рассматривать со всех точек зрения причины экспедиции на Землю, а журналисты записывали его слова на пленку, снабжая их комментариями. Попутно он обучил их нескольким куплетам «Свистящего свина». Как несколько лет назад узнал Верещагин, Хансу удалось составить почти полную коллекцию этих миниатюрных шедевров.
– Смотрите! – внезапно воскликнул один из четырех репортеров. Безоблачное небо на мгновение озарила яркая вспышка.
