упрек в свой адрес, хотя и не понимала, почему ее предложение могло как-то задеть Бориса. Неужели он не хочет иметь хороших помощников?
Когда Зоя считала себя правой, она не боялась настаивать.
— Про штаб я сказала… Ведь у нас тут будет не класс, не отряд, а бригада или даже маленький колхоз с собственным самоуправлением.
— И с собственным правлением, — подсказал Колька.
Многие поддержали его. Правление — звучит привычно и солидно!
— Пускай будет правление, — согласилась и Зоя. — Дело не в названии, а только одному не справиться. Ты как, Боря, не против?
— Лишь бы работа шла! — хмуро отозвался Борис.
— Вот и хорошо! — примирительно произнесла Зоя. — Так веди сбор дальше.
— Не сбор! — возразил Ромка, довольный тем, что разговор, начавшийся с него, повернул совсем в другую сторону. — Раз колхоз, значит, собрание!
— Веди! — повторила Зоя, все еще не понимая, чем удручен Борис и почему медлит.
Он и сам не до конца осознавал свои чувства. Нужны ли ему помощники? Вроде нужны, но такие, чтобы, выслушав их, он мог поступить по-своему: если понравится — принять их предложение, не понравится — сделать наоборот. Сейчас думать об этом было поздно. Не желая того, он первый навел разговор на вопрос о руководстве. Выбора у Бориса не оставалось. Он встал.
— Ну что ж… Предлагайте свои кандидатуры в правление.
— Бекетову! — сразу же крикнул кто-то, будто давно ждал, когда ему дадут слово.
И все вдруг оживились.
— Зойка — она толковая!
— И в обиду не даст!
— Она вроде комиссара будет!
— Тихо! — прикрикнул Борис. — Обсуждать нечего — Зою мы знаем! Еще кого?
— Кольку Мыслю! — хором выкрикнули два или три голоса.
Эту кандидатуру встретили уважительным молчанием, которое означало, что все принимают ее, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. И хотя раньше Кольку никогда и никуда не выбирали, здесь, в новом правлении, он казался совершенно необходимым человеком.
— Записано! — по привычке сказал Борис. — Кого еще?
Он ждал, что уж теперь-то наверняка назовут его фамилию.
Конечно, его надо было бы выкрикнуть первым, но на собрании не прикажешь.
— Ромку Изотова! — предложил Васька Буркин. — Держу пари, он пригодится!
Вот теперь все рассмеялись, а Борис насупился. Выдвигали уже третьего человека, а его, Бориса, никто и не подумал назвать! И кого выдвинули — Ромку, которого, по мнению Бориса, и близко к правлению нельзя допускать.
Встретив его сердитый взгляд, Васька объяснил, почему выдвинул Ромку:
— Трактор водит — главным механизатором будет!
— Главным махинатором! — крикнул кто-то под общий хохот. Но смеялись над Ромкой добродушно. Все-таки никто, кроме него, не умел водить ни трактор, ни машину. В репликах ребят ирония смешивалась с одобрением.
— Будет главным доставалой! — кричали одни.
— Нечего смеяться! — отвечали другие. — Кто лодки достал?..
— На острове без доставалы с голоду помрем!
— Мы его на торговлю овощами бросим!
— Уж его не обсчитают!
И снова вокруг одобрительно захохотали. Большинство явно склонилось к тому, чтобы выбрать Ромку в правление. И Борис не выступил против Ромки, потому что чувствовал себя скованно и удрученно. Он думал о другом. Кто провел всю подготовительную работу? Кто организовал этот первый выезд? Кто взял на себя ответственность за всех и за все? Он! Он один! А о нем и не вспоминают!
— Можно дальше? — спросил Борис, не теряя надежды. — Кого же еще выберем в правление?
Молчание затянулось. Кто-то щелкнул ложкой, доскребывая гуляш. Шурка Гай, поймав ищущий взгляд Бориса, тайком от других ткнул себя пальцем в грудь и просительно улыбнулся: мол, бери меня — верным буду до гроба! Борис отвернулся от него, а Катя Шитикова сказала:
— Хватит, наверно.
Холодно и отчужденно посмотрел Борис на одноклассников. Кто больше него болел за новое дело? За что же так обошлись с ним?
— Достаточно! — слышалось вокруг.
— Довольно!
Эти голоса, как плетью, хлестали но Борису. Он взглянул на Зою, на Кольку — хотел убедиться, что и они против него. Колька кивнул головой:
— Подводи черту, и так четверо!
— Трое! — сквозь зубы процедил Борис. — Ты, Ромка и Бекетова.
— Себя забыл, — подсказала Зоя.
— Меня… и не выдвигали! — уже не скрывая обиды, произнес Борис.
Он всегда боялся попасть в смешное положение и все-таки попал. Над ним хохотали громче, чем недавно над Ромкой. Кто-то даже опрокинулся на спину и дрыгал ногами, заливаясь смехом.
— Тебя и не собирались выбирать, — сказал Колька. — Выбирали в правление помощников — твоих помощников. Понял?
Другой бы посмеялся со всеми над этим недоразумением, а Борис постарался повернуть дело так, что над ним вроде бы смеялись без причины, по собственному недомыслию. Тем же недовольным холодным голосом он сказал:
— Мне исключений не надо!.. Хотите меня выбрать — называйте фамилию!
— Считай, что уже назвали, — произнес Колька.
По его тону Борис понял, что уловка не удалась, — Кольку не проведешь, не скроешь от него своих недавних переживаний. Это заставило Бориса перестроиться. Он не стал, как хотел раньше, вынуждать ребят все-таки назвать свою фамилию.
— Вот теперь четыре, — сказал он. — Но это плохо. Надо нечетное число — пять хотя бы.
— Пять — перебор, — возразил все тот же Колька. — Много заседателей будет. Кому-то и работать надо.
— Тогда трое! — Борис уже совсем овладел собой и ловко использовал возможность не допустить Ромку в правление. — Тракторов и комбайнов в нашем хозяйстве пока не предвидится. Может, проживем без главного механизатора?
— Ну и пожалуйста! — воскликнул Ромка, затаив обиду. — Лопаты да грабли без механизатора обойдутся!
На том и порешили. Борис уже хотел закрыть стихийно возникшее собрание, но Зоя попросила дать ей слово. Она начала издалека, и не сразу стало ясно, куда она клонит, но слушали ее с интересом.
— Мы очень много думаем про землю, про семена, как у нас с рассадой. И это правильно, без этого у нас ничего не получится. А я сегодня, когда копала, вот про что еще подумала… Наступят каникулы, будем мы жить на острове. Это не школа: пришел, послушал учителей и ушел. Тут друг от друга не уйдешь, тут, как в семье, все время рядом. И надо, чтобы, как в семье, мы не надоели друг другу. Если надоедим — перессоримся и все у нас пропадет, ничего у нас не выйдет… А что не надоедает?
— Все надоедает! — крикнул кто-то.
— Когда человек добрый, это надоедает кому-нибудь? — спросила Зоя. — С ним живи хоть сто лет рядом — одно удовольствие! И понимать друг друга надо. У кого мечта или способность какая-нибудь — не надо ее давить. Всем от этого только лучше будет… Заставили бы Катю Шитикову копать сегодня землю, а
