быть снижен до пяти лет. А если пойти в суд, то можно даже убедить присяжных отпустить вас. Так бывает. — Мэри встала. — Миссис Гамбони, я найду вам лучшего адвоката. У вас будет вся необходимая юридическая поддержка, и тогда вы решите, как вам поступить.
Мэри вышла на лестницу и вытащила из сумки мобильник. Тщетно пытаясь унять дрожь в руках, она набрала номер.
— Бенни?
— Динунцио. Ты как раз вовремя. Ты освободишь завтра свой кабинет?
— Я, э-э-э, не за этим звоню.
— А что, у нас есть другие темы для разговора?
— Я просто не знаю, к кому еще обратиться. Я только что получила признание в убийстве.
Повисла пауза. Потом Бенни проговорила:
— Ты серьезно?
— Вы не могли бы подъехать?
— Где ты сейчас? — спросила Бенни, и, услышав мягкие нотки в ее голосе, Мэри с трудом сдержала слезы.
Глава 12
Мэри, Бенни и Триш покинули полицейский участок уже за полночь. Идя вдоль парковки, все молчали и думали о миссис Гамбони, которая осталась в полиции, сделав трудное, но необходимое признание. Дождь еще моросил, и от сильной влажности вокруг фонарей образовались нимбы из пара и капель воды.
Мэри подошла к своей машине.
— Я поймаю такси, — резко произнесла Бенни, и Мэри с удивлением посмотрела на нее.
Они не обменялись ни единым лишним словом, как семейная пара, которая за праздничным ужином ловко скрывает произошедший накануне скандал.
— Я могу подбросить вас, — предложила Мэри. Она спрашивала себя, будут ли они когда-нибудь снова работать вместе?
— Я возьму такси. — На улице было так сыро, что светлые волосы Бенни закурчавились. Ее плащ был распахнут. Она повернулась к Триш: — Не волнуйся за маму. Я буду держать тебя в курсе.
— Спасибо, Бенни, — слабо улыбнулась Триш. — Не знаю, как я смогу расплатиться. Но если можно вносить деньги частями…
— Не переживай. Я просто решила оказать услугу Динунцио.
— Правда? — недоверчиво переспросила Триш. — Спасибо!
Мэри не знала, что и сказать.
— Бенни, мы можем поговорить? — с трудом выдавила она. — Может, завтра?
— Лучше во вторник, в девять утра, — ответила Бенни и ушла. Полы ее плаща развевались на ветру.
— Как мило с ее стороны не брать с меня денег… — тихонько сказала Триш.
— Конечно, — кивнула Мэри, глядя Бенни вслед. Она думала о том, что сказала ей Джуди о клиентах, которые не платят. Может быть, все дело в том, что порой она не берет денег?
Включив зажигание, Мэри еще раз прокрутила в голове события этого вечера. Миссис Гамбони обо всем рассказала, и Бенни предложила следователю сделку: чистосердечное признание в обмен на срок от двух до четырех лет. Она убеждала, что убийство было ужасной ошибкой любящей матери, неизбежная реакция на бытовое насилие. Молодой помощник прокурора подтвердил, что миссис Гамбони, безусловно, вызывает сочувствие.
Мэри вела машину под моросящим дождем. Остановившись у светофора, она с беспокойством посмотрела на Триш. Та сидела, отвернувшись к окну.
— Ты как? — спросила Мэри.
— Ничего, — хрипло ответила Триш.
— Твоя мама поступила правильно. И мудро.
— Посмотрим.
Вскоре они добрались до Южного Филли. Большинство домов уже погрузилось во мрак.
— И вот еще что, — сказала Мэри. — Позвони Джулии и остальным девчонкам. Позови их к себе.
Триш прижалась лбом к стеклу.
— Зачем?
— Они тебе помогут. Побудут рядом, дадут выплакаться.
— Я хочу отдохнуть.
— Не стоит тебе сейчас оставаться одной. Кому приятно возвращаться в пустой дом!
— Похоже, пора привыкать.
Мэри остановила машину у дома Гамбони.
— Надеюсь, ты не очень рассердишься, но они уже там. Я позвонила Джулии из участка.
В этот миг дверь отворилась, и в ночную тьму ворвался луч теплого желтого света. На пороге появились Трудные-девочки и побежали вниз по ступеням, под дождь, чтобы встретить машину.
— Это была… не самая плохая идея, — сказала Триш, и ее голос стал увереннее. Она обернулась к Мэри, глаза ее блестели. — Кстати, о нас с Джо. С этим покончено.
— Отлично, — с радостью ответила Мэри. Не успела она попрощаться, как Триш уже вылезла из машины. Подруги окружили ее, обняли и повели в дом. Дверь за ними закрылась, и улица снова погрузилась во тьму.
Мэри осталась наедине со своими мыслями. Весь вечер она изображала из себя ответственную, бесстрашную женщину, — носила маску, которую, вероятно, выдают каждому юристу вместе с дипломом. Но теперь не нужно притворяться, и переживания навалились на нее невыносимо тяжким грузом. Она смотрела, как по стеклу ползут капли дождя, потом нажала на газ.
Повинуясь какому-то порыву, она дважды повернула налево, потом проехала назад. Адрес она помнила. Была ли она готова? Она не знала. Но все равно она делала то, что задумала.
И вот она у дома, где живет Энтони. На втором этаже горел свет. Мэри заглушила мотор, поискала в сумке свой «Блэкберри» и набрала СМС: «Подойди к окну».
Нажала «отправить» и стала ждать, чувствуя, как сердце колотится все быстрее и быстрее. Может быть, она сошла с ума, может быть, слишком торопит события. Она не думала ни о том, чем все закончится, ни о том, зачем она это делает. Она вся была в настоящем, здесь и сейчас, и сердце подсказывало ей, что она поступает единственно верным образом.
Энтони выглянул в окно и тут же исчез. Мэри выбралась из машины и кинулась к дому, добежав до крыльца ровно в ту секунду, когда распахнулась дверь. Она не могла вымолвить ни слова, ее душили слезы, а Энтони подхватил ее на руки и понес в дом.
Наконец-то, из-под холодного дождя — в тепло.
Утреннее солнце заглянуло в окно, начертив на одеяле в ногах у Мэри лимонный прямоугольник. Дом Энтони был тише, чем ее, спальня больше, стены более насыщенного синего цвета, а в воздухе пахло более ароматным кофе. Мэри счастливо потянулась под одеялом и посмотрела на часы, стоявшие на прикроватном столике. Девять двадцать.
— Проснулась? — В дверном проеме появился Энтони с кружкой в руках и газетой под мышкой. Он был в джинсах и белой рубашке. Босиком. Темные влажные волосы блестели после душа.
— Я решил дать тебе поспать, — улыбнулся он.
— Спасибо.
Она застенчиво подтянула одеяло к подбородку. Энтони подошел к кровати, поставил кофе на столик и нежно поцеловал Мэри. Она почувствовала, как все тело откликается на его поцелуй. Он улыбнулся и осторожно отодвинул волосы, спадавшие ей на глаза. Потом вновь поцеловал.
— Я так рад, что ты пришла ко мне.
