ребенка не ослабило боль утраты. Не раз глубокой ночью просыпалась она от душивших ее кошмаров. Ей мерещились протянутые ручонки одетой в лохмотья, просящей милостыню дочурки…
Ее постоянно мучала мысль, что она виновница страданий своего ребенка, что не уберегла его.
Потом Вера Андреевна узнала, что Белгородов эмигрировал. Так была потеряна последняя надежда узнать что-нибудь о дочери. Все поиски, в которых деятельное участие принимал ее второй муж Иван Сергеевич Панюшкин, ни к чему не привели. Дочь исчезла бесследно.
Появление Лидии на новогоднем вечере вначале вызвало в Вере Андреевне вполне понятный интерес. Голубые глаза и светлые волосы, так напоминавшие ее самое в молодости, могли быть случайным совпадением. Но когда Вера Андреевна обнаружила родимое пятно, она едва не лишилась чувств. Сомнений быть не могло — это ее дочь!
Сколько перенесено страданий, сколько пролито слез… И вдруг свершилось чудо. Ее дочь, долгожданная, без нее выросшая, со своими вкусами и взглядами на жизнь, со своими стремлениями, интересами, но все равно ее дочь — нашлась, и теперь здесь, рядом!..
Вера Андреевна еще раз судорожно прижала Лидию к сердцу, порывисто встала и счастливыми глазами обвела гостей.
— Это моя дочь, моя пропавшая девочка, — прерывающимся голосом заговорила она. — Долгих двадцать пять лет я ждала, искала ее и вот… она! — Вера Андреевна вдруг покачнулась. Владимир Петрович подхватил ее и усадил в кресло.
Удивлению присутствующих не было границ, но больше всех была изумлена сама Лидия.
Когда Вера Андреевна рассказала, при каких обстоятельствах была похищена девочка, Лидии окончательно стало ясно: перед ней ее родная мать. Никогда не знавшая дочерней любви, Лидия не испытала радости. Наоборот, ее охватило смятение. Более неожиданного и опасного для нее положения она и представить не могла. Как же быть? Долго размышлять нельзя, не вызывая подозрений. Со слезами на глазах она бросилась в объятия Веры Андреевны.
— Моя дорогая мамочка… мама. — В упоении, словно наслаждаясь этим словом, повторяла она.
Когда прошло первое оцепенение, гости задвигались. Теперь уже все находили поразительное сходство Лидии с Верой Андреевной и удивлялись, как этого никто не замечал раньше.
Все были очень взволнованы и от души радовались обретенному матерью и дочерью счастью.
Майя стояла в стороне и не принимала участия в общем разговоре. С замирающим сердцем думала, как могла она заподозрить Лидию в преступных намерениях. Страшное чувство вины подавило ее. Девушка не могла больше оставаться здесь. Воспользовавшись общим возбуждением, Майя ушла вместе с Варшавским.
ГЛАВА XIII
Небольшую уютную комнату Веры Андреевны освещал мягкий свет, падавший из-под голубого абажура. Стол, стулья, гардероб, маленький столик с радиоприемником тонули в полумраке. Приятное тепло, исходившее от изразцовой печи, и тихие звуки музыки дополняли уют.
Когда оркестр смолкал, из-за окон доносились порывы ветра и шорох снежных крупинок о стекла, прихотливо разрисованные морозом.
Вера Андреевна зябко поежилась, кутаясь в теплый платок. Перед ней лежала раскрытая книга, но она думала о Лидии.
Дочь быстро обжилась в новой обстановке, в доме.
Правда, несколько сложными оказались взаимоотношения Лидии с Ольгой. Не то, чтобы Ольга сторонилась ее. Нет. Но Вера Андреевна по незаметным, казалось бы, мелочам видела, что пока сестрами они себя не чувствуют. Что ж, это, пожалуй, можно понять. Девочки просто еще не привыкли друг к другу. Со временем все постепенно станет на свое место.
Гораздо больше беспокоили Веру Андреевну собственные отношения с Ольгой, сложившиеся после появления Лидии, о существовании которой младшая дочь до сих пор и не подозревала. Отец Ольги Иван Сергеевич Панюшкин глубоко любил жену и дочь. Ольга не знала, что ее мать замужем вторым браком. Да и к чему было ей знать это? Первая дочь Веры Андреевны была безвозвратно потеряна. Ну а о Белгородове Ольге и вовсе говорить было не к чему. Возможно, именно потому Ольга и «не сходилась» быстро с Лидией, что не была подготовлена к мысли о существовании сестры.
Как бы там ни было, а какая-то тень отчужденности, возникшая в отношении Ольги к матери, очень огорчала Веру Андреевну. Но чувство это растворялось в радости: обе ее дочери — рядом.
После бурных, потрясших все ее существо переживаний, для Веры Андреевны наступили дни душевного равновесия и покоя. То, что ее ребенок обрел, наконец, родительский кров, любящую семью, наполняло Веру Андреевну живительной силой, делало ее моложе, украшало жизнь. Казалось, только теперь она познала на стоящее, полное счастье. Прислушиваясь к малейшему движению дочери за стеной, она несколько раз в ночь порывалась сойти с постели, чтобы взглянуть на свою девочку, убедиться, что это счастье — не сон.
Утром она посмеивалась над ночной тревогой, но в следующую ночь снова едва сдерживала себя, чтобы не пойти к Лидии.
Любовь к дочери переполняла душу Веры Андреевны. Однако чутким сердцем мать улавливала, что, невзирая на бурно выказываемую нежность, Лидия не совсем искренна с ней.
В долгие годы душевных страданий Вера Андреевна не раз со страхом думала о том, как бы она встретила дочь, если б вдруг отыскала ее. Боль утраты никогда не покидала сердца матери. Но о том, как встретит ее дочь, будет ли любить, сохранилось ли в ее душе дочернее чувство, об этом Вера Андреевна как-то не думала. Ей и в голову не приходило, что Лидия может не любить ее; ну а эти нотки неискренности? Откуда они? Впрочем, Вера Андреевна тут же упрекала себя в чрезмерной мнительности, излишней придирчивости. Откуда, в самом деле, могла Лидия сразу найти в себе дочернюю непринужденность…
Было за полночь, когда Вера Андреевна разделась, выключила приемник и легла в постель. Однако сон не приходил. Глядя в темноту, она продолжала думать во (о том же и не сразу услышала, как щелкнул замок в дверях комнаты Лидии. Вдруг она уловила какой-то шорох и замерла, прислушиваясь. Но тишину нарушил только посвист ветра за окнами. Видно, ей показалось. Повернувшись на бок, Вера Андреевна смежила усталые глаза. Но закравшаяся в душу тревога заставила ее сойти с постели. Она накинула на плечи платок, открыла дверь в коридор и подошла к комнате Лидии. Вопреки обыкновению, дверь оказалась запертой. Ключа в скважине не было. Тихонько, чтобы не разбудить Ольгу и Владимира, Вера Андреевна окликнула Лидию. Ответа не последовало.
Молчание это не на шутку встревожило мать. Уж не случилось ли что? Вспомнив о заставленной гардеробом двери, ведущей из ее комнаты к Лидии, Вера Андреевна вошла к себе и попыталась отодвинуть шкаф. Он был слишком тяжелым. Тогда она принялась лихорадочно выбрасывать вещи на кровать.
Наконец шкаф опустел. С трудом удалось его отодвинуть. Ключ торчал в дверях. Заботливый Владимир, опасаясь, что он может потеряться, оставил его в скважине.
Повернув ключ, Вера Андреевна открыла дверь. С сильно бьющимся сердцем переступила порог, споткнулась о стул, включила свет и, окинув тревожным взглядом комнату, замерла: постель Лидии была пуста.
Внезапная слабость заставила ее опуститься на стул. Что произошло? Ведь два часа назад Лидия легла в постель. Со Степанковским она беседовала по телефону незадолго до этого. Куда же она могла пойти? Вера Андреевна, ничего не понимая, вновь оглядела комнату. Около опрокинутого стула валялась шитая бисером сумочка Лидии. Преодолевая слабость, Вера Андреевна машинально нагнулась и подняла ее. На полу осталась брошь. Вера Андреевна подняла брошь и хотела положить в сумочку, но ее внимание привлек недлинный эластичный шнурочек с наконечником, вмонтированный в брошь с тыльной стороны. Нетрудно было догадаться, что брошь предназначена не столько для украшения, сколько для… Для чего собственно? — холодея подумала мать Как в бреду положила она на место сумочку, выключила свет и,
