завернула его в покрывало и, еще раз поцеловав, передала Фриде со словами:
– Спаси его и напевай ему о родителях!
Фрида побежала к Вольфу, который как копьеносец находился при короле.
– Пойдем, – тихо сказала она. – У задней двери стоят люди из наших лесов. Мы умчимся в родные края.
Но в это время Бертар хрипло вскричал:
– Где замешкался первый хороводник? Танцоры ждут!
– Прощай, Фрида, – решительно сказал Вольф. – Не из одной и той же двери выйдем мы с тобой отсюда. Прощай и помни меня.
Еще раз посмотрел он на нее своими доверчивыми глазами, стремительно выскочил за дверь, перепрыгнул через пылающие бревна и на бегу вонзил копье в грудь одного из ратников королевы. Раздался громкий вопль, в витязя полетели стрелы, кровь хлынула у него из ран, но, потрясая мечом, он кинулся к отряду, перед которым стоял Теодульф – неистово поднял Вольф оружие на прежнего своего товарища, но упал на землю, умирая.
И снова раздался предостерегающий голос Бертара:
– Горят стропила, спасайте женщин!
А князь Ансвальд, подбежав к двери, воскликнул:
– Ирмгарда!.. Спасите мою дочь!
Против него, у двери, возникла согбенная фигура старца: голова покрыта пеплом, борода опалена, в выражении лица жажда мести. Он свирепо вскричал:
– Кто так дерзко шумит у спальни королевской и требует повелительницу? Не ты ли, глупец, некогда раскаявшийся в предложенном тобой же гостеприимстве? С холодным приветом отпустил ты короля, так пусть же, как железо будет холоден ответ вандала!
И быстро, словно хищный зверь, спрыгнул он со ступенек и пронзил копьем грудь князя турингов, закричав изумленной толпе:
– Все свершилось и доблестен конец! Прочь, бледнолицые дуралеи, и с бабьем вертите жернова королевы вашей! Великий король вандалов возносится к своим предкам!
Вокруг него летали стрелы, но подобно раненому медведю, он стряхивал с себя железо – потом тяжело повернулся к хоромам, сел со щитом у королевского ложа и не промолвил уже ни слова.
Через разбитые ворота въехала королева. Грохотал гром и сверкали молнии, пламя дома ярко освещало золотой панцирь, покрывавший грудь королевы. Она соскочила с коня, и робко отступили ратники: мертвенно-бледно было ее лицо, мрачно сдвинуты брови.
Она стояла неподвижно и смотрела на пламя. Раз только шевельнулась она, когда увидела женщину, которая с ребенком на руках отбивалась от державших ее воинов.
– Это служанка с их сыном, – вполголоса, сказал бледный Теодульф.
Гневным движением королева приказала отвести женщину в сторону. Огненные языки высоко вздымались над коньком дома, ветер раздувал пламя, пылавшее широким кругом, и бросал на Гизелу и воинов горящие доски и щепы. Но недвижно стояла королева, пристально глядя на огонь.
В хоромах было тихо. Ирмгарда стояла на коленях перед ложем супруга, волосы ее покрывали рану Инго, которого крепко обняла она, прислушиваясь к его дыханию.
Король обнял жену и безмолвно взглянул ей в глаза.
– Благодарю тебя, Инго, – сказала она. – Прости, возлюбленный, в последний раз лежим мы вместе на ложе.
Совсем близко прогрохотал гром.
– Слышишь? Там, наверху, зовут! – прошептал умирающий.
– Держи меня, Инго! – вскричала Ирмгарда. Яркая молния пронзила комнату, грянул громовой удар, и рухнули стропила кровли…
На дворе, на оглушенных воинов королевы сыпался град, он ударялся о шлемы и панцири.
– Боги призывают сына в чертоги свои! – вскричала королева и плащом укрыла голову.
Бросившись на землю под щиты, воины поспешили скрыть свои лица от гнева громовержца. Когда же гроза пронеслась, и, робко, поднявшись, ратники посмотрели вокруг себя, то поверхность горы уже вся была покрыта серым слоем града, дом рухнул и от влажных углей поднимался дым. Но королева по- прежнему стояла, словно окаменевшая. И тихо молвила она:
– Одна покойно лежит на горящем ложе, другая стоит на дворе, пораженная градом. Жребии подменены завистливыми богами: находиться там – то было мое право… Где ее ребенок? – вдруг спросила она грозно поведя очами.
Но Фрида и младенец исчезли. Воины искали их в горах и долинах, осматривали каждое дуплистое дерево, обшаривали густые заросли. Теодульф со своей дружиной изъездил всю землю лесных обитателей расспрашивал о беглецах у каждого очага, – но никогда уже королева не имела вестей о сыне Инго и Ирмгарды.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1. В 724 году
По лесной дороге, ведшей от Майна на север, в холмистую страну франков и турингов, знойным утром молча ехали три всадника. Первый был проводник – молодой человек крепкого сложения, его длинные волосы в беспорядке свисали, а голубые глаза беспрестанно бегали, озирая лес по обеим сторонам дороги.
