Но вот приехали путники в какую-то деревню; не обнесенные забором стояли там дома с высокими соломенными крышами, почти достигавшими земли; не было здесь даже бузинных деревьев, которые обычно в каждом дворе выставляют напоказ свои черные ягоды. Нагие дети, смуглые и покрытые грязью, вместе с поросятами валялись в навозных кучах; народ был мельче, круглее и плоше лицом, а вместо сдержанного спокойствия, с каким деревенские жители приветствовали всадников в других местах, навстречу им на чуждом языке неслись громкие крики, ругань и проклятья.
– В вашей земле много чужеземцев? – спросил незнакомец.
– Это венды, племя восточное, поселившееся в Турингии многими селами; хоть они и платят дань графу короля франков, но народ это злоумышленный и непокорный, – ответил проводник.
Он остановил коня, прислушиваясь к проклятьям, посылаемым им вслед какой-то противной женщиной, затем снова пришпорил коня, вскричав:
– Вперед!
Быстро помчались они; проводник часто приподнимался в седле, посматривая то вправо, то влево. Немного спустя к нему подъехал незнакомец.
– Не скажешь ли ты мне, что так поспешно гонит наших коней?
– Я мало понимаю язык вендов, – ответил Инграм, – но женщина, этот мешок с руганью, сулила нам беду, если мы встретим по дороге воинов ее племени. В воздухе неспокойно: уже с утра на севере носятся коршуны и вороны. Жаль, что не расспросил я об этом говорящих на нашем языке.
Он прикрикнул на своего коня и поскакал вперед, а путники с трудом следовали за ним; сделав им знак не отставать, Инграм во всю прыть помчался к ближайшему, видневшемуся на возвышении двору. Путники заметили, что он остановился на холме, но тут же быстро спустился вниз и пронесся мимо них. Когда они достигли наконец – какого-то крутого подъема, незнакомец спросил:
– Скажи, не грозит ли нам опасность?
– Опустел двор и конюшни опустели – нет ни единой души; удивляюсь, как это нам навстречу не попалось ни одного беженца, – мрачно ответил проводник. – Вперед, если не хотите, чтобы я покинул вас.
– Ты надеешься избегнуть опасности, если до заката солнца мы заморим наших коней? – спокойно спросил незнакомец.
– Посмотрю! – коротко ответил Инграм.
Час времени ехали они то буковым лесом, то лугами, наконец в стороне от дороги показался большой двор под липами, и стрелой поскакал к нему проводник. Путники заметили, что иногда Инграм приостанавливался, затем широким скоком исчезал за деревьями. Поехав помедленнее и приблизившись ко двору, они увидели провалившуюся кровлю, разбитые ворота, а перед домом – уголья от костра. Проводник наклонился над чем-то, лежавшим на траве: то был человек с разбитой ударом палицы головой.
– Это хозяин двора, – сказал проводник, причем губы его дрогнули. – Он был родом франк, но человек гостеприимный, и пал он как воин. Взгляните туда.
Взрытая земля была насыпана двумя круглыми буграми.
– Хищники похоронили своих покойников.
– Когда это случилось? – спросил незнакомец.
– Вчера, прежде чем стемнело, – ответил проводник, указав на труп коня, пораженного копьем хозяина двора и лежавшего тут же.
Незнакомец соскочил с коня и поспешил к дому.
– Давайте поможем, если кто-нибудь там еще жив.
– Напрасная забота, – возразил проводник. – Его дочь, Вальбурга, и маленькие дети угнаны, корова с белой отметиной заколота, а на его коне ездит теперь славянин. Венды умеют хозяйничать, и ничего не делают они наполовину.
Незнакомец взял лопату и стал рыть яму.
– Благоразумнее было бы удалиться отсюда, – тревожно произнес проводник.
Но незнакомец указал на крест, изображенный синильником на обнаженной руке убитого.
– Он одной со мной веры, и не могу я уйти, не предохранив его останки от коршунов и волков.
Проводник отошел назад, прошептав:
– Не один, творивший знамение креста, мирно покоится теперь в окровавленной земле.
Путники выкопали могилу, опустили в нее покойника, преклонили колени на молитву, засыпали могилу землей и водрузили на ней крест. Тогда незнакомец знаком удалил юношу и один простерся перед земляной насыпью.
Между тем проводник поспешил вперед по следам неприятеля, подобно охотничьей собаке стал рыскать по полянам и наконец с пылающим лицом возвратился к ждавшим его чужеземцам.
– Я признал следы женщины и детей. Только один из коней был подкован; полагаю, это конь Ратица, предводителя сорбов. Скоро я увижусь с ним! – грозно вскричал он. – Ответь мне на один вопрос, чужеземец, приятно было бы тебе видеть убитыми Ратица и его дружину?
– Нет, – ответил незнакомец.
– Он умертвил твоих единоверцев, а их детей увел в горькое рабство.
– Говорю тебе, нет, – повторил незнакомец.
Проводник прошептал какое-то проклятье и вдруг подошел к коню незнакомца.
