Синоп
Синоп с древних времен являлся портом на торговых путях вдоль берегов Анатолии благодаря хорошей якорной стоянке, прикрытой от северных ветров гористым полуостровом Боз-Тепе. К середине XIX века значение Синопа уменьшилось, но торговля лесом и судостроение поддерживали существование города, насчитывавшего 10–12 тысяч жителей. Турецкую часть на перешейке между полуостровом и материком окружала крепостная стена; восточнее крепости располагался греческий квартал. Перед городом в бухте сохранились остатки молов, прикрывавших ранее гавань и судоверфь в районе греческого предместья.
Кроме крепостных стен, Синоп с юга обороняли 6 батарей: на мысе Боз-Тепе № 1 из 6 пушек, № 2 из 12 орудий между мысом и ущельем реки Ада-Киой, № 3 из 6 орудий — в полумиле (километре) западнее, № 4 из 8 орудий — у греческого предместья, № 5 из 6 орудий — против турецкой части города и шестиорудийная № 6 на мысе Киой-Хисар; прислуга батарей из 400–500 человек квартировала в деревушке Киой-Хисар. Приближающимся кораблям противника перед атакой следовало обогнуть гористый полуостров; с его высот можно было издалека заметить неприятеля и приготовиться к отражению атаки. Нападающим, входившим в бухту вдоль северного берега, предстояло проходить мимо всех батарей и пострадать от их огня. Как будет видно из дальнейшего, принятый план атаки Синопа исключил участие в бою батарей № 1 и 2, то есть более трети (18 из 44) орудий. Из оставшихся 26 орудий (по другим данным, 24) только 3 были 68 -фунтовыми, остальные — 18-фунтовыми, слабыми для разрушения корпусов линейных кораблей. А. Слейд утверждал, что пушки эти в большинстве устарели; среди них были даже средневековые генуэзские. Тем не менее они располагались на высоте 10–13 метров, на уровне верхних палуб кораблей, их защищали земляные укрепления. Малоразмерные цели на берегу было трудно поразить из гладкоствольных пушек, стрелявших с качающихся платформ в дыму. Кроме того, батареи могли стрелять калеными ядрами, вызывающими пожары на деревянных кораблях. Если учесть, что в то время одно орудие на берегу считали равноценным нескольким корабельным, а за пять лет до синопских событий, в 1848 году, 4 датских береговых орудия потопили один и заставили сдаться второй неприятельский боевой корабль, батареи у Синопа следовало считать эквивалентными 1–2 линейным кораблям.
Основной целью атакующих и главной силой обороняющихся являлась эскадра вице-адмирала Осман-паши, состоявшая из 7 фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов и 2 транспортов. Кроме того, на рейде стояли 2 турецких торговых судна и ионическая шхуна.
Осман-паша, готовясь к бою, расположил фрегаты и корветы на якорях вблизи пятисаженной (десятиметровой) отметки глубин традиционным полумесяцем, оставив в центре разрыв для стрельбы батареи № 5; береговые батареи обеспечивали и фланги боевого порядка. Приближающаяся атакующая эскадра неминуемо попадала под перекрестный огонь кораблей и батарей. Близкое расположение от малых глубин исключало охват боевой линии со стороны берега и позволяло отводить к мели поврежденные фрегаты. Если бы легкие суда противника пытались взять турок в два огня, они оказались бы зажаты между кораблями и батареями. Пароходы, транспорты и торговые суда стояли за боевой линией.
Критики считали, что принятое Осман-пашой построение неудачно, ибо корабли якобы мешали стрельбе береговых батарей. Было высказано даже мнение, что стоило поставить эскадру в стороне от города, чтобы исключить его разрушение в случае боя и позволить батареям вести более свободный продольный обстрел русских кораблей. Высказывалось также не раз мнение о том, что следовало часть пушек бортов, обращенных к берегу, перевезти на берег и усилить ими батареи. 32-фунтовые пушки в бою могли конкурировать с артиллерией линейных кораблей. Английские эксперименты показали, что 32- фунтовая пушка, заряженная двумя ядрами, способна с расстояния 360 метров пробить борт линейного корабля насквозь. В этом случае, несомненно, повреждения и потери русской эскадры были бы значительно больше. Но мог ли турецкий адмирал пойти на такой шаг?
Осман-паша имел вполне определенные инструкции и был готов выйти в море к берегам Кавказа, где предстояло высадить войска и выгрузить вооружение для возбуждения восстания горских племен против российского самодержавия. Он и эскадру построил носом к выходу из бухты, чтобы при благоприятных условиях продолжить плавание на восток. Вице-адмирал сообщил в Константинополь и о приближении эскадры П. С. Нахимова 11 ноября, и о соединении эскадр в виду Синопа. Однако турецкий диван, вероятно, не мог поверить в безрассудство русского командования, решающегося атаковать турецкие корабли в порту вопреки угрозам англо-французской дипломатии. Иностранные газеты сообщали, что Осман-паше была обещана помощь, когда улучшится погода; до того эскадре было приказано оставаться в бухте. Не исключено, что британский посол, имевший значительное влияние на правительство султана, как сторонник войны с Россией мог рассчитывать, что эскадра в Синопе станет приманкой, которая даст предлог английской дипломатии для решительных действий. Возможно, именно поэтому Стрэтфорд Рэдклиф считал своим успехом то, что отговорил турок от предложенного А. Слейдом замысла отправить в Синоп на зимовку линейные корабли. Характер турецкой дисциплины, ограничивавшей возможность проявления инициативы, и фатализм турок стали дополнительными причинами бездеятельности турецкого командования перед лицом грозной опасности, что облегчало задачу русской эскадры.
Располагая вполне определенным предписанием уничтожить турецкую эскадру, обнаруженную в Синопе, вице-адмирал Нахимов к 17 ноября располагал 6 линейными кораблями и 2 фрегатами. Правда, он не получил ни одного парохода, но опасность появления крупных турецких или тем паче англо-французских сил требовала поторопиться и воспользоваться своим превосходством при первом удобном случае.
Следовало до предела уменьшить время сближения эскадры с неприятелем, чтобы сократить потери. Для этого Нахимов намеревался атаковать двумя колоннами центр неприятельской боевой линии. Так практиковалось на учениях Черноморского флота летом 1853 года, когда корабли двумя колоннами, с фрегатами позади, «атаковывали» Севастополь. Намереваясь уничтожить противника, вице-адмирал предполагал из колонн одновременно развернуть веером все корабли и поставить их на шпринге в 300–400 метрах от вражеской боевой линии, на расстоянии эффективного огня всех калибров орудий, в том числе и наиболее мощных, еще не опробованных в бою бомбических пушек.
Бомбические пушки, предназначенные для стрельбы не только ядрами, но и разрывными снарядами (бомбами), составляли значительную часть артиллерии русских кораблей, особенно трехдечных. В Российском флоте подобные орудия, единороги, появились еще в XVIII веке, значительно раньше, чем в других флотах. 68-фунтовые пушки Черноморский флот получил вместе с заказанными в Англии пароходами; затем на отечественных заводах было налажено производство своих аналогичных орудий. По инициативе В. А. Корнилова они с 40-х годов вошли в состав вооружения нижних деков новых линейных кораблей. Наряду с ними на вооружении сохранялись и единороги. В Синопском сражении орудиям, стреляющим разрывными снарядами, предстояло пройти первую массовую проверку.
Большинство артиллерии русских кораблей составляли 36-фунтовые пушки и пушкокаронады; первые предназначались для стрельбы на дальние дистанции, и их устанавливали на нижних палубах, а пушкокаронады, более короткие и легкие, стояли на второй, третьей палубах линейных кораблей и предназначались для ближнего боя. На ближней дистанции эффективны были и 24-фунтовые, и меньшего калибра пушки, стоявшие на открытых палубах.
Бортовой залп 6 российских линейных кораблей из 312 пушек весил 5627 кг против 2706 кг из 262 корабельных и береговых турецких орудий. Еще большее превосходство наблюдалось в тяжелой артиллерии: 44 бомбических и 206 36-фунтовых пушек против 5 бомбических на берегу и «Таифе» и 80 32- фунтовых 3 фрегатов и корвета Осман-паши. Англичане признавали превосходство русских 36-фунтовых пушек над британскими 30-фунтовыми. Пушки этих калибров могли разрушать корпуса кораблей; меньшие годились преимущественно для стрельбы по рангоуту, такелажу и уничтожения экипажей на открытых палубах.
Русская артиллерия располагала всеми привычными на тот период времени видами боеприпасов: бомбами, гранатами, картечью, брандскугелями, ядрами; эти снаряды были использованы на разных этапах сражения.
Русские моряки, работавшие у орудий, в большинстве обслуживали и паруса, отдавая этому делу больше времени благодаря продолжительным плаваниям; артиллерийские учения были значительно реже
