оставить вашей секретарше сообщение о том, что документы готовы, и спросить у нее, куда их отослать. Я не знала, где вы сейчас находитесь.
— Вы быстро справились, молодец, — похвалил он ее. — Я сейчас в Новом Орлеане и могу к вам заехать. Кстати, нам с вами надо кое-что обсудить. Может, пообедаем вместе?
— П-пообедаем?
При мысли о том, что ей придется несколько часов провести в компании с Николасом Доуэллом, у Сорензы по спине поползли мурашки: Но ничего, она выдержит. И виду не подаст, что чувствует себя не в своей тарелке. В его грандиозном проекте она заинтересована не меньше его, так что придется смириться с тем, что Доуэлл во все сует свой нос.
— Отличная идея, — сказала она, и мурашки расползлись уже по всему телу.
— Договорились. — Если Доуэлл и уловил некоторую неуверенность в ее голосе, то ничем этого не выдал. — Я заеду за вами около часу, идет?
— Да. Спасибо.
Он положил трубку. Ни «до свидания», ни других фраз общепринятого этикета. Какое-то время Соренза невидящим взглядом смотрела на телефон. Она пребывала в растерянности, но было бы несправедливо винить в этом Доуэлла. Она ведь могла и отказаться от предложения. С другой стороны, если он хочет обговорить с ней детали предстоящего строительства, эта встреча поможет ей установить с ним чисто деловые отношения.
Соренза окинула себя оценивающим взглядом. Она была одета как обычно: прямые черные брюки и строгая белая блузка, застегнутая на все пуговицы, поверх накинут светло-серый кардиган из букле на случай, если майский вечер окажется прохладным. Офис Сорензы располагался недалеко от квартиры, так что она часто добиралась туда пешком, наслаждаясь свежестью утреннего воздуха. Только когда перед работой ей надо было встретиться с архитектором или подрядчиками на стройке, она садилась за руль…
Осмотрев себя с ног до головы, Соренза поморщилась. Ей было явно далеко до топ-моделей, к которым, наверное, привык Николас Доуэлл. Тут же поймав себя на этой мысли, молодая женщина возмутилась. Какое ей дело до того, к чему привык Доуэлл? Это деловая встреча с клиентом, и ничего более, а для нее она выглядела вполне прилично. К тому же, в этом Соренза была уверена, Доуэлл даже внимания не обратит, как она одета.
И ошиблась.
Он приехал чуть раньше часа. И пока шел от двери к ее столу, внимательно изучал молодую женщину. Соренза изо всех сил старалась вести себя так, будто перед ней мужчина, начисто лишенный привлекательности, — дружелюбно улыбнулась и даже протянула ему руку.
— Мистер Доуэлл, рада вас видеть.
Его губы раздвинулась в ленивой улыбке. Он словно посмеивался над тем, что она совсем не умеет врать.
— Я тоже рад вас видеть, Соренза.
— Все бумаги готовы. Не хотите ли взглянуть на них перед тем, как мы пойдем?
Деловой вопрос на мгновение заставил ее отвлечься от почти физического ощущения его присутствия, но трепет во всем теле овладел ею настолько, что она едва могла его скрывать.
— Позже. Честно говоря, я голоден.
Она посмотрела на него. Его глаза сейчас походили на два прозрачных кристалла.
— Я тоже.
Соренза принялась собирать вещи, надеясь, что суета развеет ее замешательство. Она и забыла, насколько пугающе красивыми были его необыкновенные глаза. Если бы она совсем не знала его, то подумала бы, что он носит контактные линзы.
— Надеюсь, вы еще не успели устать? Я бы хотел поехать на стройплощадку после обеда. Архитектор будет там, и мы сможем обсудить кое-какие вопросы.
У Сорензы на этот день было запланировано много работы, но она решила не говорить ему об этом.
— Конечно, я к вашим услугам.
На его губах мелькнула легкая усмешка.
— Как щедро с вашей стороны.
Еще бы, подумала она. Накануне ей уже пришлось побывать на стройплощадке два раза, и с архитектором она обо всем тоже уже договорилась.
— Тогда пойдемте?
Доуэлл взял ее под руку и, прежде чем она успела понять, что происходит, стремительно вывел из кабинета. Проходя мимо секретарши, Соренза не без злорадства отметила зависть на лице девушки. Мэри даже не подозревала, как охотно Соренза поменялась бы с ней местами на ближайшие несколько часов.
Выйдя из здания фирмы, Доуэлл подвел молодую женщину к стильному спортивному автомобилю серебристого цвета, который сделал бы честь самому Джеймсу Бонду. Соренза мысленно поблагодарила своего ангела-хранителя за то, что тот надоумил ее надеть брюки: было бы просто немыслимо садиться в такую машину в юбке и чувствовать себя при этом комфортно. Оказавшись в роскошном, отделанном кожей салоне автомобиля рядом с Доуэллом, Соренза почувствовала еле уловимый терпкий аромат его одеколона, и ее охватило страстное желание близости с этим мужчиной. Голосом, предательски выдающим ее волнение, она спросила:
— Место, куда мы едем, далеко отсюда?
Черт возьми, она опять ощущала себя кошкой на раскаленной крыше. Интересно, это только он так возбуждающе на нее действует или она всегда так остро реагирует на соседство любого мужчины?
— Нет, совсем рядом, — сказал Николас, выезжая на дорогу. — У одного моего знакомого тут неподалеку ресторан, и я часто захожу к нему перекусить, когда бываю в Новом Орлеане. Но, может быть, вы знаете что-нибудь получше?
Она покачала головой, и ее шелковистые волосы заблестели на солнце. Доуэлл непроизвольно напрягся и отвернулся, пытаясь сосредоточить внимание на дороге.
Соренза с любопытством следила за каждым его движением, и ее не покидало странное ощущение, что машина уменьшилась в размерах и они стали ближе друг к другу.
— Мне безумно нравится эта работа, — сказала она. — А я так и не поблагодарила вас за то, что вы доверили ее именно мне. Кстати, кто вам меня рекомендовал?
Доуэлл лихо вписался в крутой поворот и спросил:
— А что, это так важно для вас?
Делая другой очередной вираж, он оглянулся назад, и Соренза увидела его затылок, где красивые, гладко зачесанные волосы сужались до тонкой полоски, доходящей до воротника. Как сексуально, подумала она. Соренза чувствовала себя человеком, созерцающим эротические сцены и получающим от этого удовольствие… И вдруг вздрогнула от неожиданности, когда поняла, что он перехватил ее восторженный взгляд.
Доуэлл, видимо, не любил много разговаривать за рулем, и почти весь путь они проделали молча. Когда они остановились около небольшого ресторанчика, Соренза уже окончательно пришла в себя, но все еще не могла понять, что такого особенного есть в этом Николасе Доуэлле, отчего, находясь рядом с ним, она теряет самообладание, а собственное тело перестает ее слушаться.
Природа наделила его красотой, у него есть деньги и положение в обществе, но, ко всему прочему, как ей известно, это холодный, жесткий и эгоистичный человек. Он считает женщин чем-то вроде игрушек, которые выбрасывает, когда они надоедают ему. Соренза презирала таких мужчин. Они только берут, ничего не давая взамен…
— Вам не нравится?
Его спокойный голос заставил ее очнуться от раздумий. Она испугалась, что он опять прочитал ее мысли, как тогда на вечеринке.
— Простите, я задумалась. — И Соренза поспешно посмотрела на здание, возле которого они затормозили. — О-очень мило…
