— Возможно, тебе не понравится то, о чем я скажу сейчас, — тихо пробормотал он.
У Вивьен все трепетало внутри, и она боялась, что Альфредо заметит ее смятение.
— В чем дело? — прошептала она еле слышно.
— Я запретил Аните знакомить тебя с местной молодежью, потому что… ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься.
Вивьен почудилось, она тонет в бархатных, блестящих черных глазах Альфредо, и, когда он нежно коснулся обеими ладонями ее щек, по спине девушки пробежала волнующая дрожь.
— Ты понимаешь, о чем я говорю? Я схожу с ума от желания при одной только мысли о тебе, но не знаю, как относишься ко мне ты… — Его голос звучал мягко и спокойно.
Вивьен смотрела на него молча, широко распахнув свои удивительные, прозрачные, потрясающие глаза. В них отражались изумление и испуг. Чего она боялась?
В душе Вивьен происходило что-то необыкновенное. К недоумению примешивалось чувство благодарности: он был так бережен с ней, так терпеливо ждал этого момента…
— Я тебе нравлюсь, Вивьен? — спросил Альфредо, наблюдая за игрой эмоций, отражавшихся на ее светлом лице.
— Мне… трудно ответить тебе прямо сейчас. — Ее голос дрожал.
Она попыталась высвободить лицо из его горячих ладоней, но он не дал ей такой возможности.
— Я старался быть терпеливым и сдержанным, мне это не свойственно, поверь. — Он негромко усмехнулся. Мама всегда твердила: «Chi va piano va sano e va lontano» — «Тише едешь — дальше будешь». Но я никогда не был согласен с этим. Зачем терять время, медлить, ведь жизнь так коротка…
Вивьен повторно попыталась вырваться из его рук.
— Ты живешь по принципу: что хочу, то беру, так? — сказала она несколько резковатым тоном.
Вопреки ее ожиданиям, он покорно кивнул в ответ, приблизился к ней и прильнул к ее губам. Это был не робкий пробный поцелуй, не извиняющийся, а уверенный и настоящий.
Сердце Вивьен колотилось бешено и громко. Она чувствовала, как внутри разливается приятное, сладостное тепло, и радовалась, понимая, что она — нормальная, здоровая женщина, способная естественно реагировать на мужские ласки. Все былые опасения о состоянии ее организма и психики поблекли и отступили. Она отвечала на его поцелуй, раскрываясь и выпуская на свет накопившуюся внутри чувственность, как набухшая почка после теплого майского дождя выпускает на свет первые нежные листья.
Его нежные сильные руки пьянили и дурманили, исходивший от его тела аромат проникал, казалось, внутрь нее, заполняя легкие, просачиваясь в кровь. Перед ней во всем своем великолепии открывался новый чудесный мир, неведомый ей ранее. Этот первый поцелуй в ее взрослой жизни был таким, каким представлялся ей в самых невероятных мечтах.
Наконец он поднял голову и прошептал прерывисто и хрипловато:
— Я так и думал, что ты такая… Сладкая как мед. Мягкая, восхитительная! А целовать тебя — ни с чем не сравнимое удовольствие…
Он опять наклонился к ней и принялся покрывать горячими поцелуями ее лицо, шею.
— Ммм… Как от тебя пахнет! Какая у тебя кожа. Это потрясающе.
Вивьен охватила легкая паника. Она чувствовала, что должна остановить его. Внутренний голос твердил ей, что пора расстаться с чрезмерными предосторожностями, но сердце сжималось от страха.
— Я так давно мечтал о тебе, об этих объятиях, поцелуях, — возбужденно шептал Альфредо. — Я хочу раздеть тебя, хочу, чтобы ты растаяла в моих руках, чтобы оказалась на вершине блаженства — такого мощного блаженства, какого не дарил тебе ни один из твоих прежних любовников…
Эти слова ударили ее как острый нож, и Вивьен отпрянула от него так резко и порывисто, что, если бы он не успел подхватить ее, она упала бы со скамейки.
— В чем дело? — встревоженно спросил Альфредо.
Вивьен поднялась на ноги.
— Я хочу вернуться домой, — пробормотала она.
— Что случилось? — Он тоже встал со скамьи.
Вивьен слегка дрожала и не говорила больше ни слова, лишь смотрела на него пристально и странно, как испуганный зверек.
— Во всем виноват тот мужчина, правильно? Он так сильно обидел тебя?
— Что? — В ее взгляде появилось нечто такое, будто она увидела перед собой сумасшедшего.
— Ты говоришь, что забыла его. На самом же деле, наверное, все по-другому. Ты все еще любишь этого человека.
На ее лице отразились шок и отвращение, и он понял, что допустил какую-то ошибку.
— Что с тобой, Вивьен? Ответь мне!
Как она могла ответить ему? Однажды она рассказала о пережитом кошмаре и была жестоко наказана за свою откровенность. Ей казалось, если теперь о ее жуткой истории узнает Альфредо, то и он почувствует неприязнь и станет презирать ее.
— Я хочу домой, — повторила она жалобно.
— Он оскорбил тебя, Вивьен? Заставил страдать? Причинил боль? — продолжал расспрашивать Альфредо, обеспокоенно заглядывая ей в глаза.
Она звучно сглотнула, с трудом удерживая контроль над растревоженными эмоциями.
— Это случилось очень давно, и я не хочу разговаривать на эту тему.
— Быть может, так тебе стало бы легче?
— Откуда тебе знать? — Резкие слова сами собой вырвались откуда-то из самого сердца Вивьен, и она замерла, испугавшись собственной дерзости.
Его глаза расширились и стали словно еще темнее. Он молча смотрел на нее, растерянно и удивленно, и это молчание давило на нее и терзало ей душу.
— Прости, но это совсем не то, что ты думаешь…
— Но ведь ты не можешь знать, что я думаю, Вивьен, — спокойно ответил Альфредо.
Она действительно ничего не знала о нем. Только то, что Росси был исключительным начальником. И то, что сообщали сплетники о его бурной личной жизни… А слухов этих было так много, что оказалось не так-то просто усомниться в правдивости хотя бы десятой их части. Почему он заинтересовался ею? Устал от красоток, готовых вступить в драку за право оказаться первой в его постели? Захотел некоторого разнообразия?
— Мне пора домой, — сказала Вивьен более строгим голосом. — Я могу дойти отсюда пешком. Или ты подвезешь меня?
Некоторое время Альфредо молчал, и Вивьен не знала, что ей делать.
— Конечно, я подвезу тебя, — сказал он наконец тем же ласковым, спокойным тоном. — Ты можешь думать обо мне все, что пожелаешь, но я — человек цивилизованный.
Вивьен долго смотрела на него, не моргая, подбирая подходящие слова, потом пробормотала печально и тихо:
— Я это знаю. — Она прекрасно понимала, что не должна ни в чем винить его — он не обидел ее ни словом, ни поступком — всего лишь поцеловал, причем ей это безумно понравилось. Все дело было в ней самой. Она не могла справиться с давними комплексами, потому и вела себя так, словно ее собирались изнасиловать.
Неожиданно прошлое ожило в памяти с невероятной силой. Ей показалось, она чувствует прикосновение грубых, безжалостных рук Тома, ощущает его омерзительные, слюнявые губы на своих губах, и в животе закрутило от отвратительного приступа тошноты.
— Прости, — прошептала она, хотя хотелось кричать и реветь. — Наверное, я просто не готова к…
Лицо Альфредо изменилось, и, когда он заговорил, в первое мгновение она не узнала его голоса: в нем не было ни резких, ни грубых ноток, но исчезла и нежность.
— Давай забудем обо всем? — Он спокойно и пристально смотрел ей в глаза. — Мы — друзья, коллеги, ничего более. Это принимается?
Почему-то ей не стало легче, ведь этот мужчина был единственным, кто буквально несколько минут
