или, наоборот, сортира.
Огонь уже вовсю лизал забор, и несколько жердей, несомненно, занялись. В том, что забор через некоторое время разгорится, а пламя по нему доберется до навесов со стоящей под ними техникой и складов, можно было не сомневаться.
Тушить это дело, конечно, никто и не собирался. Десятка два безоружных солдат, каким-то чудом уцелевших из всего батальона, с безумными воплями носились по двору в одних трусах, не только не помышляя о сопротивлении, но и вообще, кажется, ничего не соображая.
— Вижу живые цели, — доложил Ваня, который среди «блокирующей» братвы был единственным, кто не обалдел от этой картинки. Даже гвэповцы, которые устроили весь этот апокалипсис в миниатюре, были, мягко говоря, шокированы делом своих рук. Васку Луиш вообще выкатил белки и, не отрываясь, глядел на разгромленную часть, на обугленные кости и скелеты, валявшиеся среди углей и пепла. На доклад Вани он поначалу не отреагировал, но Ваня — вылитый суперсолдат-биоробот из импортного боевика! — для которого все живые существа, не входившие в состав «своей» группы, были «чужие» и представляли собой «цели», еще раз повторил доклад. Без команды «Открыть огонь!» или «Всех чужих уничтожать самостоятельно!» он не мог сделать ни одного выстрела, если не ощущал прямой угрозы своему существованию. Вот что в нем и в Валете удивляло Тарана, пока он не сообразил, что тут без боеприпасов не обошлось.
Поначалу Тарану казалось, будто команданте находится в шоке, переживая примерно то же, что его здешние соплеменники в XV веке, впервые услышав грохот португальской бомбарды кулеврины, а затем увидев, как картечь сносит десяток отборных бойцов с луками и копьями. И даже прикинул, не озвереет ли он на белых людей, которые эдак походя, одним нажатием кнопки, истребили две сотни черных воинов.
Однако ни фига Таран не угадал! Африканский трайбализм и Светское воспитание «в одном флаконе» — это вам не хухры-чухры!
— Уничтожить! — дико сверкнув белками, заорал Васку Уищ. — Всех уничтожить! Всех карвальевцев — в пепел! Всех — революционеров — в пепел! Всех майомбе — в пепел!
Ваня понял это как команду на открытие огня и, ответ «Есть!», начал поливать из «ПК» мечущихся в панике и визжащих от ужаса солдат.
— Дай мне! — команданте привскочил и ухватил за плечо Васю Лопухина, явно готовясь выхватить у него ГВЭП и попробовать снести из него еще что-нибудь у этих проклятых изменников и контры — майомбе- карвальевцев.
— Не имею права, командир! — спокойно ответил тот — Техника секретная.
К тому же она уже не фурычит.
— Не понял?! — грозно прорычал команданте.
— Писдейш настал! — ответил за Васю Глеб, который, как позже выяснил Таран, при инженерном образовании имел еще и кандидатскую степень по боксу, а потому не боялся, что Луищ слегка отоварит его за это «португальское» выражение.
— Ресурс выжгли, — все тем же спокойным голосом объяснил Вася здешнему тезке. — Работайте обычными средствами. Это только в кино шпарят лучами без остановки и ни хрена этим бластерам- фигастерам не делается…
— Все живые цели в секторе обстрела уничтожены! — услышали «блокировщики» после того, как замолчал Ванин «ПК».
Васку Луиш был все-таки очень южным и горячим человеком. Если бы не хладнокровный доклад Вани, он мог бы и броситься на операторов. Чем бы это кончилось для него — одним ли правым хуком Глеба, или пришлось бы еще Тарану добавлять — неизвестно. Известно ли было команданте о том, что Ваня и Валет имеют полномочия расстрелять любого, кто попытается завладеть ГВЭПом без санкции оператора или Болта, но так или иначе его африканский темперамент враз унялся.
— Ясно, — сказал он, отпуская Васино плечо. — Службу знаешь. Что сидим, надо работать! Технику выгонять! Вперед!
И первый побежал к навесам, где стояли джипы с пулеметами «ДШК» и «СПГ-9». Следом за ним, четко исполнив команду, последовал Ваня, а потом и остальные.
— Как он ее выгонять собрался? — бормотал на бегу сведущий в автомобильных делах Гусь. — Они ж небось не с полн баком стоят…
— И без ключей… — пропыхтел Луза, таща уже полностью собранный «АГС-17» с заправленной лентой. — Без ключей — это фигня, напрямую заведем… — откликнулся Гусь, — а вот без горючего далеко не упилим…
Со стороны завода, за все время сидения в кустах, долетело лишь несколько автоматных и пулеметных очередей, а затем стало почти тихо, только урчали насосы да что-то шипело. Но в гот самый момент, когда они подбежали к навесу, где стояли три «ГАЗ-69» с «ДШК» и три «УАЗ-469» с безоткатками, на заводе, там, где светились огоньки на крекинг-колонне, блеснула ярко-оранжевая вспышка… Бу-бух! Колонна словно бы подпрыгнула, а затем, с шелестом рассекая воздух, завалилась куда-то в переплетение трубопроводов неясно освещенного пламенем горящего штаба и забора. Лязг и бряк этого падения потонул в гулком хлопке. Аж полнеба осветилось заревом, и черно-оранжевый вихрь пламени от запылавших нефтепродуктов взвился метров на двадцать. Жаркая волна разогретого воздуха с запахом нефтяной копоти накатила на «блокировщиков» со спины. Бу-бух!
— новая вспышка полыхнула подальше от дороги, вероятно, на насосной нефтеперекачивающей станции, и там тоже забушевал факел пламени, только малость поменьше. Бу-бух, бу-бух! — сразу два взрыва подряд грохнули на нефтяных баках.
Там так заполыхало, что наверняка из Редонду-Гонсалвиша можно было зарево увидеть.
— Король взрывотехники, страшный прапорщик Еремин! — прокомментировал Глеб. — Слабонервных просят не писать в штаны.!
— На фига мы только ГВЭПы уродовали? — печально вздохнул Лопухин. — Пять ударов головой прапорщика — и эффект аналогичный.
Пожарчик в расположении уже почти полностью истребленного батальона казался по сравнении с этим заводским катаклизмом сущей ерундой, однако огонь вот-вот мог перекинуться на здешние склады. Портянки и табуретки, рис и макароны не очень волновали, но вот ГСМ и артиллерийский склад — это не шуточки. Если начнут рваться и разлетаться во все стороны 100-чиллиметровые снаряды к танковым пушкам, 82- миллиметро-le мины и реактивные выстрелы «СПГ-9» и «РПГ-7» — никто не только никакой техники не выведет, но и самим отсюда не Уйти. Это даже Тарану было ясно.
Поэтому у него появилось такое ощущение, что надо не технику выводить, а драпать обратно на высотку 347 и чесать оттуда по всем этим тропам к перевалу, а то и дальше, на плато, потому что хорошо взорвавшиеся снаряды запросто перелетят через эту самую высотку и еще наделают шороху контрреволюционным жителям деревни Маламбе… Идея о необходимости драпа Тарана очень сильно увлекла. Он даже как-то позабыл, что придется еще в одном номере программы выступать — выполнять специальную задачу, о которой Болт до сих пор ничего толком не говорил.
Однако команданте Луиш, хоть и не читал, должно быть, великого писателя Н.В. Гоголя, тоже не хотел, чтоб «и люлька (в смысле недобитая техника.) досталась бы вражьим ляхам», иначе говоря, нехорошему и контрреволюционному племени майомбе. Правда, поначалу его действия показались Тарану очень странными. Вместо того чтоб, как предлагал старый угонщик Гусь, выворачивать из старосоветских джипов провода зажигания и соединять напрямую, он рванул к какой-то глинобитной клетушке, стоявшей где-то в середине навеса, одним ударом каблука своротил с петель дощатую дверцу и вломился внутрь. Еще через пару секунд он с ревом выкинул оттуда какого-то тощего, насмерть перепуганного солдатика- карвальевца,азатем,издаваявсякиемалопонятные «барбарамей-кергуду» на языке племени майомбе, перевернул визжащего негритенка вниз головой и стал трясти. Тряс, правда, недолго, потому что уже на третьей секунде из кармана у карвальевца выпала связка ключей.
— Разбирай! — прорычал команданте, отшвыривая карвальевца в сторону. — Заводи, и быстро — на ГСМ и артиллерийский! Заправляйтесь под завязку! Патроны, снаряды — все, что влезет!
Сам он, в то время как Гусь, Гребешок, Агафон, Налим и Глеб разбирались, какой ключ от чего, позабыв отдать какую-либо команду Тарану с Ваней, Васей и Лузой, помчался к танкам.
Это было еще одно не очень понятное для Тарана действие. Правда, разбираться, отчего да почему,
