и самолетов, Лузиного «веера» и десятка подствольных гранат (Таран тоже одну выпустил). Китайский «ДШК» нашелся целехоньким в почти не пострадавшем капонирчике из мешков с песком, рядом с двумя черными жмуриками, в которых попала чертова уйма осколков от «агээсной» гранаты. В окопах валялось десятка три тел, в которые бойцы сгоряча добавили по несколько очередей, и раненых-контуженых среди них уже не имелось.
По обе стороны дороги лежало еще штук семь-восемь, но очень изодранных. Должно быть, это была работа летчиков. Наконец, после того, как дым, пыль и газ растянуло ветром, увидели еще полтора десятка карвальевцев, распластавшихся уже позади окопов, на дороге, уходящей за перевал. Среди них тоже живых не оказалось. Может, кто и успел удрать, но Таран таковых не заметил.
«Т-34-85», как это ни странно, совсем не пострадал. Наверно, если б экипаж успел до него добежать, то мог бы и хлопот наделать. Таран подозревал, что 85-миллиметровая пушка запросто могла провернуть дыру в «Т-55». И Гусь бы не бегал сейчас вокруг этой гордости советской бронетехники 40-х годов и не вопил от радости: «Это ж мой коллекционный экземплярчик!» Но экипаж не добежал, и его ошметки, разорванные «Градом», были размазаны по камням метрах в десяти от вкопанной в землю и обложенной камнями «тридцатьчетверки».
— Все целы? — спросил Болт, наскоро убедившись, что живы-то уж точно все. Полной целостности, конечно, не было. Гребешку маленький осколок рассек камуфляжку и оцарапал кожу на плече, Агафон ободрал левую ладонь о камень, когда делал перебежку.
У Юрки под броником осталось небольшое покраснение. Наконец, к числу повреждений следовало отнести и лопнувшие по шву штаны Лузы. Какое неловкое движение сделал детинушка — черт его знает, но в результате камуфляжные шаровары практически распались на две суверенные и независимые половинки, державшиеся вместе лишь на брючном ремне и пуговицах ширинки.
Конечно, по этому поводу посыпалось множество всяких солдатских шуточек. Гребешок заявил, что Луза не правильно выполнил команду: «Газы!» Налим предположил, будто в критический момент боя заело «АГС» и Луза, чтоб не снижать интенсивность огня, решил использовать кормовое орудие… Детинушка незлобиво отмахивался от зубоскалов и вспоминал, как когда-то аналогичный случай произошел с ним на дискотеке.
Однако Болт на все эти развлечения много времени не отвел. До предполагаемого выхода неприятеля к перевалу оставалось примерно три часа, а надо было еще подготовить к обороне раскуроченную позицию. Причем на всякий случай — к обороне круговой, потому что те, кто уцелел из публики, ставившей засады в лесу, остались в тылу и еще могли о себе заявить.
Поэтому десять человек, которые должны были оборонять перевал, чуть-чуть перекурив и похохотав над Лузой, принялись за работу. Как оказалось, у старой «тридцатьчетверки» имелось бульдозерное оборудование. Гусь заправил ее солярой, использовав горючее из запасной бочки «Т-55», и, усевшись за рычаги «коллекционного экземпляра», начал нагребать каменные валы вокруг джипов с пулеметами и безоткатками. Заодно он сгребал и мертвецов, спихивая их в воронки и заравнивая камнями. «Т-55» — тоже, по большому счету «коллекционный»! — где на месте механика-водителя утвердился Механик, начал безо всякого бульдозера, углом лобовой брони катать крупные валуны, выстраивая из них заграждения.
Остальных тоже припахали. Кроме тех шестерых, бывших «отдыхающих», которым предстояло специальное задание.
Лузе Болт дал десять минут на приведение штанов в уставной порядок.
Зашить их детинушка, конечно, не сумел, потому как после первой попытки заметать шов штаны во время примерки так натянулись, что стало ясно — лопнут на втором или третьем шагe. Но тут гуманитарную помощь братану оказал Гребешок, углядев среди тех жмуров, которых Гусь еще не оприходовал в яму, одного с достаточно объемной задницей. Штаны оказались более-менее чистые, но Луза некоторое время упирался и гудел, что уже знает, что такое площицы, потому что однажды поймал их в сауне. Для Лузиного спокойствия штаны попрыскали каким-то средством от насекомых, и он в них влез без особого скрипа. Правда, покойный майомбе оказался коротконогим, и ноги у Лузы до середины икр остались голыми.
Детинушка опять забасил: комары-де зажрут и мухи закусают. Хитромудрый Гребешок и тут не остался в стороне. Он откромсал штурмовым ножом по куску штанин от старых Лузиных шаровар и очень удачно приметал их к трофейным. Камуфляж, правда, был разной расцветки и разных тонов, но тем не менее Луза остался доволен.
После того как инцидент со штанами был исчерпан, Болт начал вызывать по рации Васку Луиша. Тот ответил минут через пять и доложил, что получил из Редонду-Гонсалвиша все инструкции, а минут через двадцать будет здесь.
— Смотри, осторожнее, — предупредил Болт. — Там по кустам не все подчищены.
— Мне обещали Федю прислать. Он как раз там болтается, — отозвался команданте. — Высадит меня и повезет остальных в столицу.
— А вы тут сесть сможете? — усомнился Болт. — Мы тут напахали от всей правды…
— Ну, зависнем метра на полтора, в случае чего — спрыгну.
Когда связь отключилась, Болт проворчал:
— Ну-ну, как же он с больной ногой сигать будет?
— А так же, как бегать! — заметил Налим. — Бегает-то он, как лось по тайге! И с вертолета спрыгнет.
Действительно, минут через двадцать со стороны Муронго послышалось хорошо знакомое урчание и посвистывание «вось-мухи», она летела низковато, не выше двухсот, а то и полутораста метров. Все с опаской посматривали на блоки НУРС, а Богдан с тоской — на свой ГВЭП. Был бы прибор в исправности, небось оператор уже знал бы, кто там рулит — Лапа или супостат.
— Чи та, чи не та? — Богдан, подкативший на «Урале» с «Градом», сдвинул на ухо каску, чтоб почесать в затылке. — Братва, а он не на боевой ложится? — скромно предположил Топорик. — Сейчасчесанет нехуже,чемуВолоди получится.
— Лапа это! — оборвал болтунов Болт. — Низко идет, потому что поляков боится. А они небось второй день в запое.
Действительно, вскоре и Таран узнал знакомую «вертушку». И тут произошло то, чего никто не ожидал.
Никита Ветров, который всего несколько минут назад весело хохотал вместе с остальными над Лузиной «катастрофой», неожиданно схватился за живот, скорчился и, побледнев, осел на землю.
— Снайпер! Всем укрыться! — рявкнул Болт, хотя выстрела никто не слышал.
— Н-нет! — пробормотал Ветров. — Меня раньше достали, только я не почувствовал сначала. А тут камень хотел положить на бруствер, она и сработала… Обидно! В Чечне полгода — ничего такого.
Выснилось, что маленький осколок — скорее всего, от подствольной гранаты! — залетел Никите снизу под бронежилет и угодил в живот, куда-то в район печени. Снаружи виднелась только узкая ранка, больше похожая на царапину, но опытный Болт, соображавший в ранах не хуже медика (фельдшера, как минимум!) сурово сказал:
— Полостное! С такими царапками не воюют. Спасибо еще, что Лапа на подлете… С почином, братва! Трехсотый уже есть…
Пока Ветрова перевязывали, а сам он поскрипывал зубами от боли, Лапа нашел-таки более или менее ровную площадочку и приземлил «восьмуху». Из открывшейся дверцы выскочил Васку Луиш, а затем дружно помахали руками Климковы. Но высаживаться и лобызаться не стали. Сперва занесли раненого, а потом Механик чуть ли не пинками подогнал к двери долговязую дочурку. Лида обняла папочку и, смахивая слезинки, влезла в кабину. Федя Лапа тоже помахал рукой через блистер, его аппарат усерднее завертел лопастями и потянул вверх.
Некоторое время все дружно глядели ему вслед, мысленно желая успешно долететь до столицы, но Болт, уже переговоривший о чем-то с Васькой, мрачно объявил:
— «Отпускники», строиться!
Все шестеро встали по ранжиру. Точно так же, как стояли в Тарановом сне перед вождем племени муронго.
— Так, — сказал Болт. — Сейчас вы выступаете на выполнение специальной задачи. Командовать группой будет Васку Луиш, который знает район и выведет вас туда, где вам предстоит действовать. Однако
