Суть ее состояла в том, что Вазген Айданян якобы не дает ей проходу, добиваясь женской ласки. Тима сам, то и дело, добивался у многих жительниц поселка того же, причем, хотя Ираида Михайловна в этом Топталовском списке, и числилась, но к данному времени уже не в первых номерах. Поэтому, в момент обращения Тима на слова гостиничной администраторши особого внимания не обратил. Но в этот вечер в нем взыграла то ли ревность, то ли мужская потребность быть защитником, то ли неудачное сочетание красного вина с облепиховой настойкой, и он решил вступиться за бедную одинокую женщину.
Тима в грубой форме окликнул Вазгена и, когда тот подошел к калитке, сказал:
– Слушай, Вазген! Если еще хоть раз Ираида Михайловна мне пожалуется, что ты к ней пристаешь, будешь иметь дело со мной! Ты меня, Вазген, знаешь, я зря базар гонять не буду, чакры тебе так прочищу, сквозняк свистеть будет!
В отличие от старшего брата Акопа, младший сдержанностью не отличался. Слова Топталова он не без оснований воспринял, как тягчайшее оскорбление. Его смуглое лицо даже побледнело от ярости.
– Зачем так сказал? – сверкая глазами, произнес он. – Ты ей кто? Отец? Брат? Дядя? А? Ты чего в мои дела лезешь! Будешь лезть, я тебе сам уши отрежу!
– Мне? – вскипел Тима.
– Тебе! – заскрипел зубами Вазген, влетая во двор.
Схватившись за грудки, соперники по борьбе за благосклонность Ираиды Михайловны Оскольцевой, закружились по двору.
К счастью, до того, как они успели нанести существенный ущерб здоровью друг друга, происходящее увидели из окна Ефим и Шура Мамчин. Бросившись во двор, они оторвали бойцовых петухов друг от друга, и увели гражданина Топталова в дом.
Варга, узнав о случившемся во дворе, решил от греха подальше подержать Топталова с часок в своем кабинете, что бы он не мелькал во дворе перед окнами Айданяновского коттеджа.
Хотя Ефим с Шурой младшего Айданяна как будто и успокоили, но, нельзя было исключить, что вспыльчивый Вазген решит продолжить выяснение отношений. Такое уже с Айданяном случалось. Да и на заверения Тимы Топталова, что он ничего больше в отношении Вазгена предпринимать не будет, полагаться было нельзя. В прошлом бывало: вроде бы, все уже улеглось, все разошлись по своим углам, и вдруг снова сбегаются и пошло-поехало! Не всегда и без серьезного расстройства здоровья обходилось.
Мужчины сидели в Варгином кабинете и мирно беседовали на любимые темы.
Начали, разумеется, с женщин.
– Понимаете, коллеги, – говорил Гарри Григорьевич, – мужчина в любом разговоре, в сущности, всегда пытается найти истину, которую он
– Правильно, Гарри Григорьевич! – сказал Тима. – Никогда не надо с ними спорить!
– Спорь, не спорь, а в результате – одна хворь! – моргнул черными густыми ресницами Шура Мамчин.
Цыганский барон Варга погладил свою бронзовую бороду, отхлебнул красное вино и, обведя всех присутствующих взглядом, громко и внушительно произнес:
– Да!
После осуждения женского пола, разговор с точностью поезда прибыл на любимую станцию философических тем.
– Гарри Григорьевич! – начал отходить от возбуждения схватки Тима Топталов. – Помните наш прошлый разговор о Большом взрыве?
Гергелевич, жуя копченое мясо, пожал плечами, дескать, а что там помнить?
– Тогда вы сказали, что весь наш мир – это картина, нарисованная лучами, которые испускает физический вакуум, так? Ну, примерно, как изображение на экране телевизора? Правильно я вас понял? – не отставал Тимофей.
Гарри Григорьевич потянулся к бокалу с вином:
– Ну, это – гипотеза. Категорически я на такой картине мира не настаивал…
– Но ведь случай с американским эсминцем «Элдридж», такое вот устройство мира подтверждает! – не отставал любознательный танкостроитель. – Ну, помните, вы же сами рассказывали! Когда корабль окружили сильным электромагнитным полем, он исчез с поверхности моря, будто растаял. Но тут же возник в другом месте, на расстоянии в сто миль от места испытаний. Электромагнитное поле сработало, как экран, для лучей из вакуума, и отбросило эсминец, в сторону, за много морских миль от места испытаний. Это же прямое подтверждение вашей теории, Гарри Григорьевич! – льстиво закончил свою речь Топталов.
– Во-первых, эта теория не моя, – жующий Гергелевич громко причмокнул лошадиными губами. – А, во- вторых, ничего этот случай не подтверждает. Там многое не ясно. Да, вообще научные отчеты о том эксперименте до сих пор не опубликованы. Все они засекречены. А все, что нам известно, это – лишь записанные журналистами рассказы свидетелей. Свидетели могут и ошибаться… А журналисты – все переврать!.. – Взгляд Гергелевича уплыл куда-то вверх. – Правда, академик Дорош в своей работе оттолкнулся, как раз, от случая с «Элдриджем», – Гарри Григорьевич опустил взгляд на присутствующих. – Только Дорош пошел куда дальше Теслы… Много дальше!
– Дальше? – спросил Шура Мамчин.
– Дальше послал корабль? – прищурился Тима.
– Куда дальше-то? – как-то осторожно спросил якобы цыганский барон Варга.
– Да, куда это дальше? – поддержал присутствующих Ефим.
Но ответить Гергелевич не успел. Открыть рот ему не позволила хозяйка и виновница торжества. Роза Николаевна, с разрумянившимся лицом и блестящими глазами, влетела в суровый мужской кабинет веселой пестрой птицей из неведомых стран.
– Мужчины! Сейчас будем чай пить! С тортом! А то, я смотрю, вы здесь совсем заскучали! Заканчивайте свои беседы и спускайтесь вниз!
После этих слов хозяин дома встал со своего высокого кресла. Вслед за ним поднялись остальные мужчины. Они направились к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, где их ожидал чай с тортом, собственноручно изготовленным героиней торжества.
Так в тот вечер Ефим и не узнал, куда же отправился в своих мыслях академик Дорош, оттолкнувшись от эксперимента американца сербского происхождения Николо Теслы с эсминцем «Элдридж».
Жаль. Но не судьба. А с ней не поспоришь. Мы от нее зависим. Она от нас – нет.
Как только майор задумывался о загадках дня сегодняшнего, Интуиция почему-то упорно отправляла его в прошлое. Словно где-то там лежали ключи к нынешним событиям. Майор на ощупь, как слепой, шарил руками в потемках минувшего, временами. Иногда ему даже казалось, он что-то угадывал, или вот-вот угадает.
Но, в итоге, ни к чему конкретному майор так и не пришел.
23. Готовится крупномасштабная операция
Мимикьянов вернулся из прошлогоднего лета и встал с садовой скамейки.
Он выбрался из своего убежища за сиреневым кустом и направился к проходной завода.
Майор миновал никелированную вертушку у стеклянной кабинки вахтера и вышел на крыльцо заводоуправления. Он полной грудью вдохнул воздух, пахнущей кленовыми листьями, мазутом и травами недалекой степи. Потом сбежал со ступеней на асфальт площади. Перейдя ее широкое пустое пространство, Ефим двинулся вверх по улице Машиностроителей. Приближался вечер, но солнце еще освещало мир в полную силу.
Он шел к дому, где жил Гарри Григорьевич Гергелевич.
Мимикьянов шагал, дышал степным воздухом городской окраины и продолжал свои размышления.
Ему вдруг вспомнился один документ.
Майор получил его из центрального спецархива в те времена, когда он заинтересовался цыганами- футуралами, а через них – загадочными философами-суфиями.
Как указывалось в сопроводительной справке, это был перевод средневекового суфийского трактата «Книга тайн». Ее вместе с другими документами в 1929 году привезла из Персии группа сотрудников ГПУ – Главного Политического Управления, – специально направленная туда для поиска рукописных книг и
