Мимикьянов считал, что он в хорошей физической форме. Он даже гордился этим перед самим собой. Но, оказалось, все-таки серьезного испытания на выносливость и скорость бега, он не выдерживает. Майор понял: преследователи его вот-вот достанут.
И тут уж ничего хорошего его не ждет.
Хотя он был физически силен, неплохо владел рукопашным боем, проходил спецподготовку двух уровней, но все же, трезво оценивал свои силы. Понимал: против трех тренированных боксеров, да еще с оружием, он не устоит. Правда, наличие у них пистолетов – не факт. Пахом мог их изъять. Но мог по завершению переговоров и вернуть. Чужое оружие – штука опасная. Мало ли что на нем висит? Да, и Пахом – не из тех, кто стремится, во что бы то ни стало, унизить противника. Мудрый Ворон понимает, что нельзя загонять противника в ситуацию смертельной обиды. Она неминуемо ведет к крови. А ее Пахом всегда старался избегать.
Дыхание у майора сбилось. Скорость падала. Надо было как-то выскакивать из неудачно сложившихся обстоятельств.
И тут впереди, метрах в пятидесяти он увидел на фоне ультрамаринового неба черный силуэт водонапорной башни.
Ломая на пути тополиную поросль, майор кинулся в сторону соколиного обиталища.
Видимо, не ожидавшие такого маневра преследователи на несколько секунд потеряли его из вида.
Майор рванул на себя ведущую в башню дверь. Она заскрипела громко и длинно. Ефим шагнул внутрь и прикрыл дверь за собой. Вокруг замерла пахнущая сухой штукатуркой темнота. Он постоял, успокаивая дыхание. В темноте стали видны проемы узких окон-бойниц, наполненные синим космическим светом.
Мимикьянов прислушался.
Снаружи не доходило ни звука.
На всякий случай он добрался до лестницы и поднялся на пару пролетов вверх.
И в этот момент снизу раздался громкий и, как ему показалось, злой скрип отворяемой двери.
– Сюда он заскочил! Я видел! – крикнули во тьме. В пустой башенной трубе голос звучал очень громко и близко, будто на расстоянии вытянутой руки.
– Не видно ничего! Где фонарик? – майор узнал голос Олега Полубонцева.
Внизу появился желтый кругляшок. Он немного постоял на месте, а потом запрыгал по полу и кирпичной кладке.
Мимикьянов начал осторожно подниматься выше.
– Шеф! Тут лестница! Он наверх полез! – раздалось снизу.
«А говорят еще, спортсмены плохо соображают! – подумал Ефим. – Нормально они соображают! Даже лишку! Надо бы похуже!»
Стараясь ступать только на носки, чтобы не издавать шума, майор ускорил подъем.
Внизу металлическая этажерка лестницы загудела под ступившими на нее крепкими ногами.
В этот момент над головой у Мимикьянова раздался словно бы звон корабельного колокола: это он нажал подошвой на сигнальную ступеньку. Она потянула стальной трос, идущий в верхнее помещение башни, и там привязанная к тросу бутылка ударилась о консервную банку.
Шаги внизу замерли.
– Олег слышал? – раздались снизу громкие, усиленные акустикой слова. – Точно, там он! Наверху прячется!
– Эй, ты! Дятел! – крикнул Полубонцев. – Лучше сам спускайся! А то мы тебя летать будем учить! Слышишь, а, глухарь?
– Ефим уже находился в пространстве между стеной и круглым боком водяной цистерны.
Еще пролет, и он увидел освещенный квадрат люка и свесившуюся оттуда голову:
– Ефим Алексеевич, это вы? – спросил Марат Есаулов.
– Я.
– А внизу, кто шумит?
– Враги! – ответил майор.
– А! – ответил Есаулов.
Ефим давно заметил: сокола удивить трудно. Эти птицы очень любят во время разговора восхищенно мотать головой и, к месту и не к месту, вставлять: «Что ты говоришь!», «Ну и ну!», как будто свидетельствующее о постигшем их удивлении. На самом деле, сокол ничему не удивляется. По своей природе он любое событие воспринимает, как вполне естественное. И кирпич, внезапно упавший ему на голову, и выигранные в рулетку десять тысяч долларов, если бы такое вдруг случилось, сокол встретит спокойно.
– Ну, залазьте! – сказал Марат и отодвинулся в сторону, давая Ефиму возможность протиснуться в люк.
Майор оказался в знакомом круглом помещении. Его обитатели, судя по расстеленным на полу матрасам, готовились ко сну. Светлана Васильевна за сдвинутой в сторону занавеской стелила двуспальную кровать.
Глаза обитателей башни смотрели вопросительно.
– Враги! – коротко проинформировал их Марат.
Особых эмоций у присутствующих это сообщение не вызвало.
Есаулов снял с вбитого в стену крюка толстый черный кабель. Из него торчали три обнаженные белые алюминиевые жилы, расплющенные на концах.
Свесившись в люк, он приложил концы алюминиевых жил к верхней металлической ступеньке.
– Борисыч! – обернувшись, крикнул Марат. – Тебе там рядом, включи рубильник на трехфазный кабель.
– Сейчас! – отозвался седой бородач.
Он сидел на матрасе и взбивал кулаком подушку в цветастой наволочке. Продолжая держать подушку в одной руке, он, не вставая, второй рукой потянулся к укрепленной на стене зеленой железной коробке. Одним пальцем он открыл крышку коробки, примерился, но все-таки до большой деревянной ручки не дотянулся. Бородач недовольно поморщился и отложил подушку. Приподнявшись с матраса, он взялся всей ладонью за рукоять рубильника. Немного помедлив, Борисыч поднял ее до упора вверх. В месте соприкосновения медных пластин проскочили голубые искры.
Там, где, расплющенные контакты кабеля касались металлической ступеньки, негромко затрещало, и вниз сыпанул целый пучок искр, длинных, и разноцветных, будто праздничный фейерверк.
Снизу раздался нечленораздельный вопль.
Потом отдельные крики:
– Тут лестница током бьется!
– А-а-а!
– О-о-о!
– Е-е-е!
– Выключи, сволочь!
Марат еще немного послушал крики, гулко звучащие в башенной трубе, и кивнул ждавшему его команды Борисычу.
Бородач опустил деревянную рукоятку вниз.
Крики мгновенно смолкли, будто выключили людей, а не электрический ток.
– Система обороны, – пояснил Марат. – Когда-то нас, знаешь, как Пахомовцы доставали! А теперь вот – живем спокойно. Все, кому надо, знают. Никто не лезет.
– А они не… того? – спросил майор, пораженный действием электрического тока, хотя и не в том смысле, как находящиеся на лестнице. – Концы не отдадут? А то ведь так и убить можно!
– Да, не-е-е… – отмахнулся Марат. – Тут все отрегулировано! Напряжение на лестнице получается, ну вольт под пятьдесят, не больше… И бить будет, только, если руками за перила браться!.. – он сделал паузу. – Ну, вообще-то как не браться, лестница-то крутая! – он еще немного подумал. – Если, с сердцем проблемы, то, неприятность, конечно, может произойти… Так, с больным сердцем, и нечего ходить, куда не просят! Сиди себе дома, лечись!.. Или, если босиком лезть, то – да! Тогда опасно! Можно и с катушек слететь… Но, кто уж у нас босиком ходит? – задал Марат майору резонный вопрос.
