– О своей собственной пенсии?
– Причем тут твоя пенсия? Она от тебя не уйдет! О том, что этот Кальварский как раз и может быть настоящим создателем этого прибора для подрыва ядерных зарядов на расстоянии!… А? Не приходило в голову? Ведь его конструкторское бюро чем-то таким и занималось… Передачей командных сигналов беспроводным путем… Тебе это в голову не приходило?
– Нет. Не приходило… Да ему лет-то сколько? Он уж сто годов, как на пенсии…
– Плохо, что не приходило! А вот господину Левандовски почему-то пришло! – с упреком в голосе произнес Кондрашов.
– Мало ли, что кому в голову придет!
– Не кому-то! Не кому-то! А полномочному представителю МАКПЭ! Который прибыл сюда с санкции знаешь кого?
– Нет, не знаю!
– Правильно. Потому что про такой уровень тебе и знать не положено! Но, поверь мне, он прибыл к нам с санкции очень высоких людей. Очень! – голос Олега Петровича зазвучал только что не звоном Кремлевских курантов.
– Верю! – сказал подполковник Стеклов.
– А, где сейчас этот Кальварский, а?
– Ну, как где? Дома спит. Олег, ты на часы-то посмотри! Ночь на дворе, однако!
– Ты уверен, что он дома спит?
– Ну, как я могу быть уверен? Я что, с ним в одной кровати сплю? За кого ты меня принимаешь?
– С кем ты спишь, нам известно! Это тебе только кажется, что никто ничего не замечает! Все я про твои шашни с секретаршей из первой приемной знаю!.. Так вот, надо срочно выяснить, дома ли этот пенсионер? И, если нет, то установить, где он находится…
– Слушай, Олег, но время-то…
– Выяснить и незамедлительно доложить! Ясно?
– Так точно, товарищ главный маршал артиллерии! – торжественным голосом ответил Аркадий.
– Аркадий, ты все-таки думай над своими словами! – наполнился совсем не шуточным гневом голос начальника. – Не забывай, кто я и кто ты!
– Товарищ полковник, простите, ради бога! – затрепетал голосом Аркадий. – Я совсем не хотел вас обидеть. Но есть же приказ, о котором вы сами только что упоминали… Он предписывает оперсоставу употреблять в разговорах по телефонной связи не настоящие звания и должности, а такие, которые бы полностью дезориентировали ведущего прослушивание противника! Я только в этом смысле назвал вас ложным званием!
Кондрашов издал невнятный звук и отключился.
Аркадий окинул комнату взглядом.
Пенсионера Кальварского в ней не было.
И где он находился, неизвестно.
Аркадий постарался быть внимательным.
Как будто ничто не говорило о каких-либо происшедших здесь чрезвычайных событиях. Стол чист. Карты лежат на скатерти аккуратной колодой. Блюдо с бутербродами и чайной посудой убрано.
– И на кухне его нет… – раздался из-за стены голос Сони. – Куда ж он делся… Может быть, прогуляться вышел…
Ба-а-а… Бра-а-амс-с-с! – вдруг громко ударило прямо под ухом у Аркадия. Он даже вздрогнул.
Это били стоящие в углу напольные часы, похожие на деревянную модель британского Биг Бена.
Аркадий и Коля Саяпин вместе подошли к часам.
Все – как обычно. И все-таки что-то – не так. И Аркадий понял, что. На полированной поверхности еще полтора часа назад стояла фигура рыцаря в доспехах, опирающаяся руками на могучий меч. Фигура настолько тяжелая, что вряд ли станешь автоматически, не замечая, что делаешь, переставлять ее с места на место.
Теперь рыцаря на часах не было.
Аркадий окинул взглядом комнату в поисках железного бойца.
И почти сразу его увидел: рыцарь был внутри старого монументального буфета. За дверцей с толстым граненым стеклом. А рядом с нижним концом его меча стояла фарфоровая чашка с изображением вида на Московский кремль со стороны Спасской башни.
«Что бы это значило?… Московский кремль… Спасская башня?… – пытался понять увиденное Аркадий. – Башня?… Оборонительная башня… Что такое кремль?… Средневековая оборонительная крепость… Да, точно! Крепость! Конечно, ну, где же ему еще быть!»
– Я понял, где сейчас Иван Алексеевич. – вслух произнес Аркадий.
– Где? – повернулся к нему Коля Саяпин.
– Где? – каким-то образом услышала его через стенку, находящаяся в кухне медсестра, и тут же оказалась рядом.
– В крепости. – сказал Аркадий.
– Сейчас? – спросила Соня. – Что ему в два часа ночи там делать?
– Полагаю, что он там прячется. – честно ответил под-полковник.
В это время в коридоре ожил дверной звонок.
Находящиеся в комнате застыли в тревоге.
Они одновременно вышли в узкий коридорчик. Аркадий осторожно заглянул в дверной глазок. На площадке стоял Паша Папас, превращенный широкоохватной линзой в квадратного гиппопотама.
– Ну, где вы пропали? Идемте ко мне! Я уже все приготовил, а вы все не идете! – недовольно произнес он, когда Аркадий открыл дверь.
– Ивана Алексеевича нет! – округлила глаза Соня.
Паша открыл рот и переступил с ноги на ногу.
– Как нет? А где же он? – удивленно произнес он.
– Аркадий говорит, что в крепости. – понизив голос, прошептала медсестра.
– В крепости?… А-а-а-а… – озадаченно протянул Папас.
– Я думаю, нам надо его навестить. – предложил Аркадий.
Крепостью в Каланчевке называли старые городские ворота – массивное каменное сооружение с высокой надстройкой над тумбообразными ногами.
Каменной стеной город никогда не обносился. Ее не успели построить. Степные народы к началу девятнадцатого века угомонились, да и военная наука начала считать средством защиты от противника не городские стены, а артиллерийские орудия и быстрое передвижение войск.
Директором и смотрителем этого исторического объекта, а, в действительности, дворником, прилегающей к воротам небольшой территории, и работал после выхода на пенсию бывший главный конструктор закрытого КБ «Спецрадиосвязь» Иван Алексеевич Кальварский.
Каменные ворота гигантским кубом возвышались между рекой и запущенной частью сквера.
Внимательно осмотрев сквозь ветки акациевых кустов окрестности ворот, Аркадий, Папас, Коля Саяпин и Соня не ощутили ничего настораживающего. Выйдя из-под деревьев, они вступили на выложенную плиткой площадку. Перед ними чернело сводчатое отверстие сквозного прохода..
В одной из стен внутри прохода была утоплена низкая железная дверь, перекрещенная коваными полосами.
Папас взялся за большую, гнутую в виде змеи металлическую ручку и потянул дверь на себя. Она испуганно взвизгнула и открылась.
Коля, не входя, протянул руку внутрь темного помещения, нащупал на стене выключатель и зажег свет. Перед ними предстала маленькая каморка.
Вдоль ее стен стояли дворницкие принадлежности – широкая дюралевая лопата для уборки снега, деревянный совок для мусора, две метлы: одна поистершаяся на шершавой брусчатке, а другая совсем новая, свежий веник из зеленых веток и бочка с песком на случай то ли пожара, то ли гололеда. На вмурованном штыре висели брезентовый фартук и моток толстой веревки. На первый взгляд стены каморки были глухими и другого выхода не имели.
