Но так только казалось.
Четверть века назад их впервые привел сюда любитель-краевед – дядя Ваня. Тогда он казался им совсем пожилым человеком, а на самом деле инженер Кальварский был тогда сорокапятилетним мужчиной в самом расцвете сил, примерно таким, какими они сами были сейчас.
Он и показал им узкий проход, находящийся в одном из углов каморки. Это была почти щель, в которую надо было протискиваться боком. За ней начиналась пробитая в толще каменного тела ворот лестница. Она вела наверх, где находилось большое просторное помещение с узкими окнами-бойницами.
По замыслу военных инженеров-фортификаторов императорского генерального штаба, здесь, за двухметровыми стенами должен был в случае необходимости помещаться наблюдательный пункт, а, возможно, и огневая точка.
Один за другим они втиснулись в узкую щель и стали подниматься по лестнице, ведущей в надстройку над аркой старых городских ворот.
31. В крепости
Кальварский находился здесь.
В крепости. Внутри каменных городских ворот, территорию вокруг которых в должности дворника он ежедневно убирал каждое утро, независимо от времени года.
Иван Алексеевич сидел в своем высотном бункере и готовил себе кофе. В просторном каменном мешке пахло полуденным пляжем и настоящей «арабикой». На выложенном плитами полу стоял небольшой электромангал с раскаленным песком. В песке была наполовину зарыта большая медная турка.
У длинной стены, что располагалась над проходом в воротах, стоял маленький складной столик. На нем был наклонно прислонен к нештукатуренной кирпичной стене большой кухонный противень. Он закрывал вертикальную прорезь, чтобы снаружи не был виден свет. Остальные окна-бойницы были прикрыты старыми выцветшими шторами, двумя досками и даже синими штанами от рабочей спецовки.
На столике лежала в тарелке аккуратно отрезанная вдоль половинка печеной в духовке курицы.
– Проходите, гости дорогие! – совсем не удивился, но, напротив, обрадовался хозяин, обликом сильно смахивающий не на отставного главного конструктора, а на старого доброго лешего.
– А я думаю, куда половина курицы делась? – воскликнул Павел Сергеевич. – А она – вот где!
– Павел, прекрати! Нашел, что сказать, долго думал! – цыкнула на него Соня.
– Ничего не знаю про твою курицу! Эту мне Ольга дала! – обиделся на обвинение в хищении еды Иван Алексеевич.
– Сама? – удивился Паша. – А мне ничего не сказала!
– Паша, замолчи! – зашипела на него Соня. – Курицу пожалел!
– Ничего я не пожалел! – возмутился Павел Сергеевич. – Просто, я посмотрел в холодильник, там половина курицы… Я и подумал, а где же другая половина? А она – вот! Нашлась!
– Паша, да хватит тебе про эту курицу! – гневно уставилась на него своими синими глазами Соня.
– Вы дверь за собой закрыли? – озабоченно спросил Кальварский.
– Я закрыл и железную щеколду накинул! – сказал Коля.
– Иван Алексеевич, вы почему в крепости прячетесь? Случилось что-нибудь? – спросил Аркадий.
– Я не прячусь… Это вообще моя дворницкая, чтоб ты знал! Рабочее место! О, кофе готов! – воскликнул Кальварский и не по возрасту резво бросился к мангалу, где горло турки уже было забито выползающими через край крупными, как виноград, пузырями.
Иван Алексеевич принес турку и поставил на столик рядом с курицей.
– Кто кофе будет, несмотря на поздний час? – гостеприимно осведомился он.
– Все. – взяла в свои в руки власть женщина.
Кальварский достал из деревянного ящичка под столиком гору разномастных, вставленных одна в другую чашек и расставил их в ровную шеренгу. Коля натащил к столу с разных концов бункера походные стульчики, два пластмассовых ящика из-под бутылок и низкое обитое плюшем кресло с резными деревянными подлокотниками. Кресло он поставил позади Кальварского.
Авторитет старого инженера в этом мире для него являлся неоспоримым. Кальварский, по его мнению, знал абсолютно все на свете, говорил по делу и интереснее, чем даже сам смотрящий Кемеровской колонии общего режима Спиридон.
– Так, что все-таки случилось, Иван Алексеевич? Для чего вы в два часа ночи решили на свое рабочее место заглянуть и рыцаря в буфет поставили, а? – вернулся к своему вопросу Аркадий, когда они сели за стол.
Иван Алексеевич поставил брови вертикальными палочками и вздохнул.
– А вот, кому с коньячком? – предложил Паша, доставая их кармана своих необъятных штанов плоскую железную фляжку двухлитрового, как минимум, объема.
– Да подожди ты со своим коньяком… Все мысли об одном! – заворчала Соня.
– Мне кажется… – с удивлением произнес Иван Алексеевич, – Они пришли.
– Кто? – поставил чашку на стол Аркадий.
– Я до конца не уверен… В конце концов, мне могло показаться… – бросил брови вниз Кальварский.
– Соня, если ты не хочешь коньяку, то не добавляй, никто тебя не заставляет… А почему ты за других решаешь? – обиженно задышал носом Папас.
– Так, что вам показалось, Иван Алексеевич? – всем корпусом повернулся к смотрителю городских ворот Аркадий.
– Я их всегда так и представлял… Один такой, вроде обыкновенного канцеляриста, а второй – прямо… Генерал!
– И чего они к вам пришли, Иван Алексеевич? – начал терять терпение Аркадий.
– Да им не столько я, сколько Толя Эдисон нужен… Я – так… Во вторую очередь… Просто Толю они найти не могут…
– А зачем им Толя? И кто такие эти ваши – они? Говорите! Хватит ходить вокруг да около! Иван Алексеевич! – начиная терять терпение, произнес подполковник.
– Ну, из-за этой штуки дурацкой! Я ж ему говорил, ну додумался и молодец! И молчи! Может, не ты один додумался, только все остальные молчат, а ты звенишь! Дойдет до кого надо, большие неприятности могут быть… Да им и прихлопнуть тебя ничего не стоит… Так, у него же за зубами ничего не держится!…
– Вы про информационно-аналоговое оружие говорите, Иван Алексеевич или про что? Вы тут как-то намекали, что Толя еще кое-что выдумал… Похуже оружия… – не сводил Аркадий глаз с Кальварского.
– Если б он только оружие выдумал! – сокрушенно махнул рукой старый конструктор.
– Так, что ж тогда? Говорите, наконец! – ударил кулаком по своему колену подполковник.
– Понимаешь, Аркадий, идея-то лежала на поверхности… – протянул к нему раскрытую ладонь Кальварский. – Электромагнитную команду ведь можно использовать не только для возбуждения взрывных процессов… Но, строго говоря, любых!
– Иван Алексеевич, вы коньячку не хотите? – сунулся в разговор Папас.
– Господи, да угомонишься ты когда-нибудь! – замахнулась на Павла Сергеевича Соня. – Дай людям поговорить!
– Да, а я что? Ну, пусть говорят! Уже спросить нельзя! – обиделся на медсестру отставной майор.
– Можно передать, скажем, запись излучения работающего электромотора на не подключенный к сети электродвигатель… – продолжал Кальварский. – И по его обмоткам потечет ток! Как будто внутри него крутится ротор. А ротор при этом будет, естественно, находиться в неподвижном состоянии… Да, его может и вообще не быть!
– Но ведь, наверное, мощность этого излучения должна быть очень большой? – почесал кончик носа Аркадий.
– Да, вот в том-то и дело, что нет! – всплеснул короткими лешачьими руками Кальварский. – В том-то и сущность информационно-аналогового способа управления материей, что мощность этого излучения вообще никакого значения не имеет! По мощности, оно может быть чрезвычайно слабым!
– Как так? – спросил Аркадий.
– А вот так! Дело совсем не в мощности, а в характере сигнала! Одного слова жены бывает достаточно, чтобы муж перенес из гаража на кухню целый мешок с картошкой. Энергия, затраченная женой на произнесение этого слова в тысячи раз меньше, чем энергия, израсходованная мужем на несение
