Рожденные в завоеваниях

для Йирила — и еще более долгий для нее.

* * *

«Мой лорд и Хозяин, — пишет Ньен. — Ходят слухи, что самое худшее позади, и по правде говоря, я рада, что эпидемия заканчивается. В целом твой Дом стал богаче во всем, кроме населяющих его людей, в последнем, боюсь, все Дома серьезно пострадали. Тем не менее, думаю, ты будешь доволен сделанным в твое отсутствие и — что не менее важно — не сделанным.

Ты слышал о трагедии на Клуне? Планета, как ты наверное помнишь, недавно вступила в Холдинг, это был ее первый контакт за пределами своей звездной системы. К сожалению тсанкар они выдержать не смогли. Умерло столько людей, что есть серьезные сомнения, сохранится ли местная культура. Но я думаю о браксане и понимаю, что культура не умирает из-за малочисленности народа, только из-за его слабости.

Официальный список умерших браксанов снижает количество чистокровных до примерно девяти тысяч. Я уверена, что, когда ты вернешься, то сможешь получить более детальную статистическую информацию, чем я. Несмотря на то, что я — Хозяйка на Бракси, я все равно простолюдинка, и — давай не забывать об этом — заклеймена как предательница.

Какой-то сплетник и любитель сенсационных слухов на Тей объявил, что истинное количество браксанов гораздо меньше, оно возможно составляет половину оттого, что обнародуется в печати, а тщательно подготовленная пропаганда утаивает от Холдинга информацию, как мало его правителей на самом деле остались в живых. Его казнили, насколько я знаю, и последовал ряд репрессий против его родного города. Боюсь, что я не следила за всем этим подробно. В целом во время эпидемии восстали только три цивилизации и их нейтрализовали. Мне говорят, что для чумы это неплохо, но это смотря по чему судить.

Я боюсь за тебя, и хочу, чтобы ты был здесь, но предпочла бы, чтоб ты лучше уехал навсегда, чем принял смерть, которую я видела. Я рада, кайм’эра, что достаточно стара и не увижу снова этот кошмар. Я рада сослужить тебе хорошую службу и еще больше рада превзойти тех мужчин, что презирали меня с моих первых дней на Жене, но постоянные смерти и почти осязаемое чувство страха измотали меня. Я очень-очень устала и буду рада, когда все это закончится. Пожалуйста, возвращайся домой, как только сможешь».

* * *

Два корабля за силовой паутиной Бисалоса. Один — маленький, транспорт, предназначенный для перелетов на более короткие расстояния, но к сожалению используемый для более длинных, ощетинившийся оружием, что очевидно не планировалось изначально. Второй — побольше и более комфортабельный, этакая космическая яхта, какими пользуются браксинцы, способная обеспечить уют во время долгих путешествий меж звезд.

Они встречаются; их шлюзы стыкуются и запаиваются.

Д’вра прикасается к волосам, хотя этого недостаточно, чтобы привести их в порядок, и даже безнадежно, затем покидает свой корабль и заходит в другой.

Он ждет. «Что меня к нему тянет?» — думает она. Он не чистокровный браксан, только немного привлекательный, едва ли страстный на ее вкус. Но вот он идет к ней и обнимает и Двр’а вспоминает. Спокойствие. Напряжение уходит, словно некая экстрасенсорная губка впитала его. После стольких дней наступает расслабление и покой. Она вспоминает.

— Йирил? — Феран говорит тихо и в общем спокоен. В других мужчинах Д’вра этого бы не потерпела.

— Жив. С ним все будет в порядке, — она отступает назад и смотрит на Ферана. Ей не хочется это говорить. Это неважно. — Я убила его.

Феран не спрашивает кого, или как, или почему.

— Я так и думал, — кивает он с пониманием.

— Но ты обещал ему…

Феран улыбается.

— И ты тоже.

Двр’а тоже улыбается, странно, что она помнит, как это делается.

— Ты ведь, в конце концов, браксан.

— Спасибо, — он кивает на транспорт. — Йирил там?

— Да, — отчаяние поднимается на поверхность. «Пока нет, — говорит она себе. — Ни сейчас, ни перед кем-то». — Там есть ниша за рубкой.

— Я доставлю этот корабль на Бракси, — говорит ей Феран. — Карантин снят. Жди меня здесь.

— Я бы снова хотела увидеть Бракси, — вздыхает Двр’а.

Он смотрит на нее, гладит по щеке и впитывает печаль.

— Мне там не будут рады, — наконец говорит она. — Может, это даже небезопасно.

— Думаю, ты не права.

Она раздражена, но только слегка. Все ее негативные эмоции смягчаются в присутствии Ферана.

— Ты не понимаешь наши обычаи и образ жизни.

— Ты не понимаешь, что такое чума, — мягко говорит он. — Эта эпидемия оказалась очень сильной. Говорят, не было ничего подобного с 5287 года, а та эпидемия вошла даже в азеанскую историю.

— Да уж, неудивительно, — с горечью говорит Д’вра. — Они нам ее и занесли.

Феран лишь кивает. Что можно ответить на правду?

— Ты — здоровая женщина, Д’вра, чистокровная браксанка. Они не могут себе позволить выгнать тебя.

— Не надо мне врать, — гневно бросает женщина, но затем смягчается. — Не лги себе, — шепчет она.

Он раз целует ее, огонь смерти пропал и осталось только спокойное удовольствие от человеческого контакта.

— Уединение? — наконец спрашивает она.

— Ты поселишься на Викарре. Тебе это подходит?

— Отлично, — угрюмо кивает Двр’а. — Я не могу обещать, что результат…

— Я понимаю, — прервал ее Феран. — Я только прошу тебя попытаться.

Она смотрит на него и впервые понимает, до какой степени он стал браксаном. Фераном правила мечта, вперед его гнала навязчивая идея мужчины-полукровки, которую может осуществить только настоящая браксанка. Сына равного по статусу его отцу может родить лишь чистокровная браксанка. Так просто. Но многие из таких вот умирают, так и не достигнув цели. Но Феран обменял это на жизнь Йирила, используя последние из своих азеанских контактов, чтобы привезти генетика из какого-то Института эстрасенсов на Военную Границу в обмен на некие услуги. Это справедливо. Д’вра вздыхает, решив, что попробует. Может, это и сработает. Вероятно нет. Но куда еще она может пойти?

— Я вскоре вернусь, — обещает Феран.

* * *

«Моя Хозяйка, — пишет Затар. — Наконец из Монтесекуи поступили хорошие новости: чума, насколько известно браксанам, закончилась. Вирус все еще действует на каких-то планетах в отдаленных частях Пустоты, но обычный карантин сдержит его распространение, пока эпидемия не закончится естественным образом.

Представленные тобой цифры вызывают у меня большую тревогу, но я предпочту не передавать свои мысли с письмом. Вскоре мы все сможем обсудить лично.

Я возвращаюсь домой».

* * *

Дом Йирила пуст, это можно почувствовать уже вблизи него, и хотя внешне ничего не изменилось, аура смерти нависла над творением рук древних каменщиков.

Затар останавливается и обращает внимание на детали: ухоженная лужайка, посадочная площадка пуста, ни одного космического корабля, заметно отсутствие людей. Подойдя к двери, кладет руку на пластину с левой стороны от нее.

Дверь открывается. За дверью стоит охранник, хоть и не тот, которого помнил Затар.

— Кайм’эра, — кланяется охранник. — Проходите, пожалуйста!

Кайм’эра поднимает указательный палец и показывает кольцо-послание, надетое поверх перчатки. Жест вопросительный.