Глава 35
Из всех чародейских препятствий, которые пришлось преодолевать Фадиру, самым досадным было пятое – садовый лабиринт. Такие любят устраивать в больших поместьях, чтобы похвалиться своим богатством. Их зеленые стены – кустарник, подстриженный выше человеческого роста, и вошедшего туда снаружи не видно. Там хорошо прогуливаться под руку с дамой, любуясь красотами садового искусства и никуда не спеша.
Выход из такого лабиринта, как правило, найти нетрудно, но здешний хозяин принял свои меры, и Фадир, как ни колдовал, всякий раз упирался в тупик. Он проблуждал около часа, теряя драгоценное время. Решив наконец, что с него хватит, Фадир собрал свою атру в раскаленный шар и послал в нужную, как ему думалось, сторону. Шар полетел, прожигая в живых стенах уродливые черные бреши. «В салонные игры со мной вздумал играть? Получай!»
Не в самом лучшем настроении Фадир пролез в последнюю дыру и увидел перед собой дом. Никаких препон ему больше, к счастью, чинить не стали. Все предыдущие уже достигли своей цели, заставив его потратить приличную долю магии, и хозяин дома наверняка полагал, что тратить ее без оглядки гость теперь вряд ли захочет. Должен был полагать, если только не повредился умом в изгнании.
Фадиру начинало казаться, что здесь имеет место как раз второй случай.
Ни один слуга не вышел ему навстречу. Души живой не видать. Он пустил колдовской ус, ища Рамируса, и вздохнул с облегчением, когда нашел. Всё эти магические уловки порядком утомили его. Он поднялся по широкой лестнице в помещение вроде библиотеки, выходящее окнами в сад, где он только что был. Сквозь ромбы стекол хорошо виднелась тропа, которую он в порыве злости прожег, и Рамирус, стоя у окна, смотрел на разоренный лабиринт.
– Мог бы левитировать, – заметил хозяин. – Это проще, хотя, конечно, не столь драматично.
– Очень, знаешь ли, хотелось спалить что-нибудь, – ответил Фадир. – Радуйся, что все обошлось кустарником.
Рамирус, хмыкнув, повернулся к нему. Выглядел он почти так же, как в то недавнее время, когда собрал их всех во дворце Дантена. Если пережитые испытания как-то и сказались на нем, заметно этого не было.
– Ко мне сюда нечасто захаживают. А если и заходят, то обычно не дальше сада. Как увидят моих ящеров, так и пропадает всякая охота меня навещать.
– А смертные?
Пронзительные голубые глаза остановились на госте.
– Когда мне бывает нужда в смертных, я сам к ним иду. Ко мне домой они соваться не смеют.
– Где он, кстати, находится, этот дом? – Фадир посмотрел по сторонам, ища что-нибудь наподобие карты. С дикарскими амулетами, вплетенными в рыжие косы, он мало подходил к этой ученой обители, однако ему такой облик нравился. Много человеческих жизней прошло с тех пор, как он по праву именовался варваром, но от некоторых вещей отказаться трудно.
– Какая разница где? Ты нашел меня, я позволил тебе войти – так садись и рассказывай, что тебя привело ко мне. – Рамирус указал на пару кожаных кресел у стола красного дерева. Стол был завален книгами и манускриптами, как будто магистра прервали посреди ученых трудов. – Из угощения сам себе наколдуй что хочешь. – Рамирус повел рукой, и в ней появился бокал с красным вином. – Будь как дома.
«Ага, стану я тратить у тебя Силу почем зря», – с раздражением подумал Фадир, хотя по магистерским меркам Рамирус, надо сказать, вел себя очень гостеприимно.
Гость опустился в скрипнувшее под ним кресло и наколдовал-таки себе кружку эля, не считаясь с затратами. Кружка из вощеной кожи больше годилась для сельской таверны, чем для этой изысканной комнаты, и Фадир надеялся задеть ею хозяина за живое.
– Я слышал, ты больше не ищешь себе покровителя, – начал он. – Это правда или так, слухи?
– А у тебя, я слышал, завелась привычка совать нос в чужие дела. Правда ли это?
Фадир вздохнул и решил, что со светской беседой на этом можно покончить.
Он поставил кружку на стол – колдовской сквознячок как раз вовремя сдул бумаги с нужного места – и сказал без дальнейших проволочек:
– Пожиратели душ вернулись.
Рука Рамируса, собравшаяся поднести бокал ко рту, застыла на полдороге.
– А Дантен сошел с ума.
– Дантен всегда был сумасшедшим. Рассказывай про пожирателей душ.
И Фадир рассказал все, от начала и до конца. Про колдуна Антуаса, пришедшего в Санкару, про учиненный ему допрос, про бойню в Кориалусе, про гнездо, про догадки Коливара… все как есть. Рамирус слушал молча и за все время сделал только одно движение: выронив свой бокал, тут же растаявший в воздухе, сложил пальцы домиком. Его седые брови сошлись над глазами, наполнившимися каким-то нечеловеческим холодом.
Дослушав до конца, он промолвил тихо:
– Коливар всегда был горазд выдумывать фантастические истории…
– Не смейся над тем, чего не знаешь. Я был там и видел все собственными глазами.
– Я не договорил, – жестом остановил его седовласый магистр. – Несмотря на его фантазии, он смыслит в этих делах больше всех на свете.
– Стало быть, ты ему веришь.
– Когда речь идет об этих созданиях, ни один человек лгать не станет. Даже Коливар, – с недоброй
