относился к происходящему как к очередному фильму. Крутые парни в мягких шляпах представлялись мне актерами. А они были настоящими.
– Что случилось потом?
– Мы полагали, что сможем скрывать отношения. Никто не должен был узнать о нашей связи, пока мы не уедем подальше от Лас-Вегаса и не поженимся.
«„Уедем подальше“. Вот это вам действительно удалось, – мрачно подумал Страйд. – Особенно Амире. Уехала – дальше некуда».
– Конспиратор из меня аховый. Я был молод, влюблен, и все мои мысли читались у меня на физиономии. Не сомневаюсь, что о наших тайных замыслах многие догадывались. Хотя бы потому, что каждый уик-энд я появлялся на ее шоу. Бони, разумеется, обо всем догадывался. Лео Риччи однажды беседовал со мной, сообщил, что Амира – его собственность, такая же как стол или стул. Я рассвирепел, но уверил его, что ничего серьезного к Амире не испытываю. Она оказалась лучшей актрисой – никогда не смотрела в мою сторону, а Бони заявила, что если я попытаюсь хотя бы дотронуться до нее, она разобьет мне физиономию. Бони рассмеялся и, конечно же, не поверил. В общем, все выглядело спокойным. Через час-два после шоу, среди ночи, она проникала в мой номер на крыше, и мы предавались нашим тайнам.
– В Лас-Вегасе трудно что-нибудь сохранить в тайне, – заметил Страйд.
– Естественно. Позднее я догадался, откуда Бони все о нас знал. Он наставил в моем номере «жучков» и слушал наши разговоры с Амирой. Мы считали, что перехитрили всех, а были полными дураками – Бони знал о каждом нашем шаге.
– Расскажите о той ночи.
– О той ночи, – пробормотал Уокер. – О той страшной, ужасающей ночи. – Он поднял правую руку, потер пальцами застывшую часть лица, будто оно что-то чувствовало. – Мы договорились уехать в Европу после второго выступления Амиры, пожениться там и полгода путешествовать по миру.
– Бони о вашем плане знал?
Уокер кивнул.
– Вечером мы с ним сидели и болтали в его офисе. Я часто к нему заходил, считая его очень милым человеком и приятным собеседником. Мы пили, смеялись, шутили. Внезапно я ощутил тревогу. Что-то в его поведении мне показалось странным. Я знал, что в это самое время Амира ждет меня в моем номере, пытался уйти, но всякий раз Бони под каким-нибудь предлогом удерживал меня. Я посматривал на часы, а он делал вид, что ничего не замечает. Потом в кабинет вошел Риччи, правая, бойцовская рука Бони. Он всегда меня пугал. Мне было хорошо известно, что под изысканным костюмом скрывается свирепый сукин сын. Бони попросил его проводить меня до номера, я начал отказываться, но Бони настоял, и Лео потащился за мной. Перед тем как выйти из офиса, Бони поцеловал меня в щеки. До сих пор помню, как он произнес в тот момент: «Храни тебя Господь, Уокер». Как только я это услышал, сердце оборвалось. Я сразу сообразил, что ничего хорошего лучше не ждать.
Страйд молча слушал рассказ Лейна. Он вспомнил, как стоял на балконе в квартире его сына и смотрел вниз, на самый верхний номер, расположенный под крышей «Шахерезады».
– Лео проводил меня до номера, вошел со мной внутрь. Я попытался остановить его, но он оттолкнул меня и засмеялся. Я думал застать Амиру, но не увидел ее и подумал, что она уже ушла. А потом заметил, что дверь на террасу открыта. Меня охватил страх. Я бросился туда. – Уокер заговорил тише. – Ее тело плавало в бассейне, между пятнами крови. Вода в нем была мутной. Я замер, уставился на нее. Не помню, сколько я простоял, но очнулся от мысли, что убийство Амиры обязательно спишут на меня. Скажут, что сильно любил, приревновал к кому-нибудь. И тут меня охватил ужас.
– Зачем они ее убили? – Страйд разглядывал Лейна, пытаясь догадаться, что произошло дальше.
Уокер, опустив голову, смотрел на свои парализованные ноги.
– Лео подхватил меня под руки и потащил вниз, в подвал, затолкал в лимузин. Он заявил, что меня отвезут в аэропорт, я должен скрыться и никогда больше не показываться в Лас-Вегасе. Это не все. Было бы странно, если бы они ограничились словесными угрозами. В машине сидели еще двое. Они отвезли меня в пустыню. Детектив, знаете, как ощущает себя человек, когда ему дробят колени бейсбольными битами? Или когда крушат череп кастетами? Я бы отдал им все, что у меня было, лишь бы они убили меня. Но Бони хотел, чтобы я продолжал жить, поэтому и отдал меня профессионалам своего дела. Бони хотел, чтобы я все понял.
И миллиардер Уокер Лейн, калека, заплакал.
Страйд почувствовал, как в нем закипает злость.
Он злился на Бони Фиссо, которого никогда не видел. На Лас-Вегас, разрушающий жизни людей. Страйд вдруг проникся странной симпатией к убийце, оставившему им свой портрет, одинокому искателю справедливости, мстившему за смерть Амиры, пусть незаконным и аморальным путем.
Он начал понимать, что убийца постоянно опережает их.
И Уокер абсолютно невиновен.
А виновен Бони.
Глава 27
– Джонни, слушай. Его зовут Блейк Уайлд, – сообщила Серена. – Ну или, по крайней мере, это имя он носил совсем недавно. Либо носит и сейчас. Работал охранником в агентстве «Премиум секьюрити». Президент агентства, Дэвид Камен, узнал Блейка по нашему фотороботу. Он тот, кого мы ищем. Где находится сейчас – неизвестно.
Разговор происходил ночью. Страйд находился в ангаре для личного самолета Уокера, в аэропорту Ванкувера, ожидая возвращения «Гольфстрима». Из-за плохой погоды самолет совершил вынужденную посадку в Денвере. Здесь, на побережье, погода стояла не лучше – почти сутки шел сильный дождь.
– Долго он там проработал? – поинтересовался Страйд.
– Пару месяцев. Камен утверждает, что биографию Блейка проверяли, в ней все чисто. Однако его личное дело из агентства исчезло. Секретарша говорит, что похитить его мог сам Блейк, но мне думается, что Камен просто запустил его в машинку для уничтожения бумаг.
– Полагаешь, они знакомы?
– Камен служил в армии. Снайпером, в составе морской пехоты. Воевал в Персидском заливе. Я навела о нем кое-какие справки. По неподтвержденным данным, он связан с ближневосточными группировками, с контрабандистами, наемниками. К кому Блейк Уайлд обратится за помощью, как не к своему старому другу?
– Вопрос – зачем он явился в Лас-Вегас.
– Убивать.
– Но чего он добивается? И почему именно он? Почему сейчас? Адрес он назвал, конечно, липовый?
– Настоящий, – ответила Серена. – Баулдер-Стрип. Живет там семья мормонов – муж, жена, пятеро детей и собака-бигль. Все в один голос заявляют, что ни о каком Блейке никогда не слышали.
– Страховая карточка?
– Зарегистрирована на мальчика из Чикаго, умершего пять лет назад.
– Но зарплату ему как-то ведь платили?
– Чеками, которые он переводил в наличные в ломбардах, всегда в разных. Платишь десять процентов налога, зато ни тебе документов лишних, ни камер.
Стоя у двери ангара, Страйд посмотрел на струи дождя.
– Значит, он был в субботу днем с Карин Уэстермарк? – спросил он. – Обеспечивал ее охрану?
– Здорово, да? – воскликнула Серена. – Вот почему он изменил внешность. Не от нас он прятался, он не хотел, чтобы Карин впоследствии опознала его.
– И Тирни Даргон он тоже охранял? – вздохнул Страйд.
