существует, но стремительно исчезает. Я хочу, чтобы вы понимали, что означает такая экспедиция... Некоторым из вас она, возможно, покажется тяжелой, нам ведь придется идти с полным снаряжением. В джунглях нет ни дорог, ни тропинок. Нужно будет ползти, карабкаться и балансировать. А также прорубаться через заросли с помощью паранги, это нож для джунглей, мы купим их завтра. Нам предстоит двигаться там, где никогда не ступала нога белого человека, ни мужчины, ни женщины. Сейчас у вас еще есть возможность отказаться. У вас есть ночь на раздумье.
Вечером Бен повел их в китайский ресторан, где подавали пиво. Жюстина с гораздо большим удовольствием выпила бы бокал вина, но, похоже, в этой стране подобное невозможно. Она оказалась рядом с немцем по имени Хенрик, к которому сразу прониклась симпатией. Хенрик с женой мечтали, выйдя на пенсию, начать путешествовать, но у жены обнаружился рак, и год назад она умерла.
– Я оставил работу после ее смерти и теперь путешествую и за себя, и за нее, – доверительно рассказывал он Жюстине. – Я чувствую, что она вроде как все время со мной. Я с ней беседую по вечерам, рассказываю, что видел. Когда есть с кем поделиться впечатлениями – это уже половина удовольствия.
Пиво помогло ей чуточку расслабиться.
– Тяжело терять кого любишь.
– Эльза была такая хорошенькая...
Он достал бумажник и быстро, стесняясь, показал фото жены. Ничего особенного в ней не было. Жюстина не знала, что сказать.
– Мы были женаты почти сорок лет. А вы? Сколько времени вы женаты?
– Мы? Нет, Натан и я... мы... я не знаю, как это назвать по-английски. Мы пара, но не женаты. Мы даже не живем вместе.
– Любовники?
– Нет, больше. Возможно, мы поженимся, мы говорили об этом.
Мартина переоделась в платье, ее недавно вымытые волосы блестели. Она в основном молчала, рассматривая участников, одного за другим. Когда очередь дошла до Жюстины, Мартина быстро проговорила по-шведски:
– Первые белые женщины в джунглях. Что скажешь?
Молодой немец, Стефан, обнял ее за плечи:
– Алло! Говорим по-английски!
– Я просто сказала Жюстине, что мы с ней и твоя девушка, Катрин, приятно проведем время в джунглях, окруженные таким количеством симпатичных парней.
Вернувшись в номер, они сложили вещи, потому что рано утром предстояло трогаться в путь. Они должны углубиться в центр страны, добраться автобусом до небольшого городка, расположенного близко к джунглям. Там они переночуют и докупят необходимое.
Жюстина забралась в постель. На нее напало какое-то странное уныние. Она подумала, что это, должно быть, из-за менструации, тело у нее раздулось и стало тяжелым.
– Ты кого-нибудь из них раньше знал? – спросила она.
– Нет.
– Но ты же сказал, что Мартина обещала написать репортаж?
– Я встретил ее вчера, когда ты спала сладким сном.
– Ты ничего об этом не рассказывал.
– Я что, должен о каждом своем шаге тебе докладывать?
– Я не то хотела сказать...
– Конечно!
– Это как-то немного рискованно выглядит: молодая шведская девушка вот так одна путешествует.
– Ты так считаешь? Девушки в наше время довольно смелые.
– Натан?
– Да.
– Тебе она кажется сексуально привлекательной?
– Дурочка. С тобой никто не может сравниться, ты же знаешь.
– Ты уверен?
– Она же, черт возьми, мне в дочери годится!
Ночью у нее началась лихорадка. Она очнулась посредине сна. Тело среди листьев... это она. В ней бушевала жажда, прокладывала борозды на ее языке. На ощупь она продвигалась в темноте, все вокруг было черно. Она лежала на боку, одна нога давила на другую, на колено и суставы.
Она беззвучно заплакала.
– Натан...
Он зло вскинулся:
– Нам, твою мать, выспаться нужно, завтра тяжелый день.
Было пять минут третьего.
Кончики его пальцев.
– Черт, ты же вся горишь.
Он принес аспирин и воду.
– Постарайся поправиться, дорогая, иначе будет очень трудно.
– Да, Натан, я знаю...
Муэдзин. Жесткий, дробящийся эхом в мозгу голос. Она мерзла так, как никогда не мерзла в жизни.
– Мне в туалет нужно...
Он вытащил ее из постели, умыл ей лицо. Она заметила какое-то движение в углу. Закричала, кинула что-то.
– Ничего страшного, это просто таракан, успокойся, дорогая, успокойся...
Обратно в постель.
– Я не могу, у меня нет сил...
– Позвать врача?
– Нет, можно я просто...
Он сходил к портье и вернулся с двумя одеялами. Не помогло. Она вцепилась в его руку:
– Я не выдержу автобуса.
– Я понимаю, милая.
Он ушел. Жюстина металась в бреду. Она в джунглях, падает, в реке. Широко расставив ноги, стоит Мартина. Потом Жюстину словно приподняло с комковатого матраса, блестящий поток тараканов тек внизу, она повисла, согнувшись вдвое. Кто-то держал ее, кто-то смазывал ей спину мазью. Между лопаток застыл лед. Стакан у ее губ. Кто-то велел – пей. Она послушалась и упала обратно, тени снова окружили ее.
Вечером он снова был с ней.
– Натан, я так тебя звала...
Он ответил:
– Я же здесь почти весь день просидел. Смотрел за тобой, тебе было очень плохо.
– Какой сегодня день?
– Среда.
– А вчера вторник был?
– Да, вторник. Ты была очень плоха... но теперь тебе лучше, кризис миновал. Бен принес лекарства. Поедем завтра.
При мысли о поездке у нее перехватило дыхание, она закрыла глаза.
– Бен сказал, завтра станет значительно лучше. Лекарство очень сильное. Но нужно много пить. Тут две бутылки воды, ты обе должна выпить.
Он не позволял ей заснуть. Когда она слишком надолго закрывала глаза, он встряхивал ее и заставлял пить воду. Боль в суставах отступала. Он сидел с ней безотлучно.
– Прости, – прошептала она. – Вы... мы застряли из-за меня...
