— Говори конкретнее, — сказал Кевин, — я хочу знать.
Трейси задумалась. Все-таки немыслимо, что он ухитрился забыть такие вещи и теперь даже не помнит, как они занимались любовью во всех идиллически укромных уголках, которые только находили.
— Там есть одно чудное местечко, — медленно начала Трейси, — в лесу, возле маленького ручья, вода в котором очень чистая и холодная… — Мысленным взором она увидела перед собой это место и попыталась описать его как можно подробнее. Рассказывая, Трейси чувствовала, что Кевин не отрываясь смотрит на нее. — Есть и еще одно место, которое мы тоже очень любили. Маленькая пещера, из которой виден океан.
Кевин молчал, пытаясь восстановить в памяти те пейзажи, которые она описывала. Его рука, рассеянно поглаживавшая щеку Трейси, постепенно опускалась все ниже, пока, наконец не коснулась груди, и рассказчица, с трепетным волнением ощутив ее приятную и надежную теплоту, вынуждена была прерваться.
В пещере их любовные ласки отличались особой страстностью, словно дикая и необузданная природа вдыхала в них новые силы. Сейчас, прислушиваясь к шуму прибоя, Трейси вдруг представила, что они снова в Боуэне и прошлое, повинуясь волшебной машине времени, вернулось. Как было бы чудесно вновь заняться любовью!
Однако это другой океан, одернула себя Трейси, другое время, и всем моим фантазиям не суждена долгая жизнь. Я не позволю себе обольщаться иллюзиями, поскольку все давно уже в прошлом.
Ну и пусть, поддразнил ее внутренний голос, кого это волнует? Живи настоящим! Что плохого в том, чтобы урвать, хотя бы маленький кусочек счастья?
Рука Кевина проникла под майку Трейси и стала чувственно медленно поглаживать живот.
— Я пытаюсь представить нас в той пещере, — прошептал он.
Это шумит океан или бурлит моя кровь? Трейси по-прежнему лежала неподвижно, чувствуя, как воспламеняется от прикосновений Кевина. Теперь его ладонь поочередно ласкала ее полные груди, отчего Трейси возбуждалась все сильнее.
Она не занималась любовью ни с одним мужчиной после Кевина — просто потому, что не имела подобного желания. Но сейчас внутри нее полыхал огонь, и она обостренно чувствовала каждый звук, запах, прикосновение.
— Я хочу заняться с тобой любовью! — вдруг страстно воскликнул Кевин.
— Но как же… твоя рука и твои ребра?..
— Черт с ними! Ты нужна мне и я хочу тебя! Могу я наконец вспомнить, на что это похоже — заниматься любовью с собственной женой? — Он запнулся и тихо, страшась услышать ответ, спросил: — Неужели ты меня не хочешь?
— Я хочу тебя, — прошептала Трейси и в порыве желания выгнула грудь навстречу его ласкам.
— Но тогда что нам мешает?
— Не знаю…
— Я тоже не знаю.
Кевин обхватил Трейси правой рукой за шею, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. От этого страстного поцелуя она задрожала.
Тяжело дыша, Кевин попытался снять с нее майку, но ему мешал гипс, и Трейси пришлось помочь ему.
— Ты такая чудесная, — пробормотал Кевин, припадая к ее соску.
Дрожащими непослушными пальцами Трейси расстегнула на нем рубашку и уперлась ладонями в обнаженную грудь Кевина, наслаждаясь щекочущими прикосновениями мягких и курчавых волосков.
— Тебе не больно? — спохватилась она.
— Не-е-т, — простонал Кевин.
Трейси чувствовала, как быстро и сильно стучит под ее ладонью сердце Кевина. Какое чудо, что он жив и что его сердце бьется! И какое же чудо, что они снова вместе!
А ведь он мог умереть! От этой внезапной мысли Трейси похолодела от ужаса.
Не надо об этом думать!
Она глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, но слезы уже текли по ее щекам.
— Трейси? Боже мой, да что случилось?!
Не в силах вымолвить ни слова, она обняла Кевина обеими руками и прижалась мокрой щекой к его груди.
— Почему ты плачешь? — допытывался он.
— Я слышу, как бьется твое сердце.
— Ну и что в этом странного?
— Ты мог умереть!
Он фыркнул.
— Точно, мог. Минуту назад.
Трейси улыбнулась сквозь слезы.
— Извини. Понимаю, я веду себя странно, но это сильнее меня. Я не знаю, что со мной происходит. Вероятно, это… Нет, я просто не знаю.
Это была ложь — на самом деле она знала, но не могла ему сказать. Кевин прижал ее к себе и, желая успокоить, начал поглаживать по обнаженной спине. Однако своей лаской он добился прямо противоположного эффекта: нервы Трейси напряглись до предела. С одной стороны, ей хотелось любить Кевина как прежде, с другой — она сознавала, что теперь это невозможно.
— Я хочу, чтобы ты познал меня до конца, — прошептала она и про себя добавила: причем именно так, как когда мы были счастливы.
— Я тоже этого хочу.
Трейси без труда уловила в его голосе страстные интонации, и ей стало грустно. Я веду себя нечестно по отношению к нему, подумала она, да и по отношению к самой себе тоже! И я не знаю, что мне делать!
Какое-то время они лежали молча, прижавшись друг к другу. Наконец Кевин убрал свою руку со спины Трейси и мягко сказал:
— Наверное, нам пора вернуться.
— Извини меня.
— Тебе не за что извиняться.
Трейси поднялась на ноги и, избегая взгляда Кевина, натянула майку и помогла ему застегнуть рубашку.
— Я не хотела все испортить, — пробормотала она, и каждое слово давалось ей с превеликим трудом.
— Все в порядке, Трейси.
Однако это была неправда, о чем оба прекрасно знали. Они собрали вещи и молча вернулись в отель.
5
Кевин смотрел на лежащие перед ним бумаги и не понимал того, что читает. Все его мысли были заняты только Трейси.
За два дня, минувшие с ее приезда, он уже сумел достаточно хорошо изучить ее и теперь желал с такой страстью, что сам себе удивлялся. Вероятной причиной этого могли быть какие-то полузабытые воспоминания.
Раздраженно захлопнув папку, Кевин поднялся из-за стола и принялся мерить беспокойными шагами кабинет. Остановившись перед окном, он задумчиво уставился на линию горизонта — туда, где небо сливалось с океаном, — однако видел перед собой только лицо Трейси, на котором застыло то самое
