Энди уклонилась от честного ответа.
— Дело в том, что я позавтракала обезжиренной булочкой и пообедала крутым яйцом, а время ужина давно миновало. Когда я голодна, я всегда становлюсь вспыльчивой — можете спросить у моих детей, — добавила она, надеясь, что последняя информация заставит Джима отказаться от повторных попыток поцеловать ее. Известие о детях способно образумить любого мужчину.
— У вас есть дети?
— Трое! — Энди показала три пальца. — Старшему уже восемнадцать.
— Восемнадцать? — Джим прекрасно знал, что у Энди есть дети: его посвятили в важнейшие факты ее биографии. — Неужели?
— Этой осенью он начинает учебу в Лос-Анджелесском университете.
— Должно быть, вы родили его еще в детстве.
— Я родила его в двадцать лет!
— Двадцать… — повторил он, явно производя в уме математические вычисления. — Нет, вы не выглядите на тридцать восемь лет. Судя по виду, вам еще далеко до совершеннолетия.
Энди пожала плечами, стараясь не выказать то удовольствие, что доставила ей эта невинная лесть. Теперь Джиму было известно самое главное.
— Вы же знаете, внешность обманчива.
— Да, — подтвердил он, явно раскусив ее. — Итак, вы голодны, я тоже, так почему бы нам не перекусить? — Увидев, как округлились глаза Энди, Джим с трудом сдержал усмешку. Феминистка была твердо уверена в том, что сумела отшить его, и оказалась не готова к продолжению. — Нам обоим необходимо поужинать, — добавил он поспешно, не дожидаясь ответа. — Я мог бы составить вам компанию… но, может быть, вас ждут дети? Или у вас назначено свидание? Нет? Значит, решено?
— Мне надо привести себя в порядок, — возразила Энди, хватаясь за первую попавшуюся соломинку. Если бы они зашли в бар Варга, собственный вид был бы ей безразличен: в этом баре обычно собирались рабочие. Но ужин в ресторане — совсем другое дело. Вероятно, посетителей не обрадует соседство пары заляпанных грязью и покрытых пылью строительных рабочих. — И вам тоже.
— Это вовсе не обязательно. Мне известно одно местечко, где готовят гамбургеры и персоналу нет дела до внешнего вида посетителей. Это заведение находится неподалеку от Миннетонка — вероятно, вы проезжаете мимо по дороге домой. Оно называется «Самородок» — слышали?
Энди покачала головой.
— Не думаю, что…
— Я предлагаю всего лишь дружеский ужин, — поспешил заверить ее Джим. — Что плохого, если двое трудяг преломят хлеб после рабочего дня? Обещаю, я буду помнить о том, что вы — мой босс, — Джим приложил ладонь к сердцу. — Даю слово скаута.
Последняя фраза покорила Энди. Ее и без того мучали угрызения совести: она напрасно обвинила Джима в подхалимаже.
— Ну ладно. Но мы только поужинаем вместе — и больше ничего!
— Разумеется, — торжественно подтвердил Джим. — Мы побеседуем о том, как надо штукатурить стены, и я выслушаю ваши замечания по поводу моей работы.
Энди рассмеялась — предстоящий вечер вдруг показался ей заманчивым.
Глава четвертая
Ресторанчик «Самородок» оказался тесным заведением с баром, несколькими отдельными столиками вдоль стены и общим залом. Пластиковые столы, стулья, обитые искусственной кожей, бумажные салфетки, расклеенные по стенам рекламные листовки, объявления о пропаже домашних животных и афиши матчей местной команды. Несколько газетных и журнальных вырезок на одной из стен свидетельствовали о том, что в этом ресторане действительно подают лучшие гамбургеры в округе. В подтверждение этого по залу распространялись столь аппетитные запахи, что рот Энди наполнился слюной.
Энди и Джим заняли один из свободных столиков у стены и заказали два гамбургера средних размеров.
— Так как же вышло, что вы стали носить пояс для инструментов и каску? — приступил к разговору Джим, но, встретив холодный взгляд Энди, тут же поправился: — Я хотел сказать, что стройка — неподходящее место для женщины вроде вас.
— Почему же? — Энди поставила тяжелую кружку с пивом на маленький картонный кружок, лежавший перед ней. — Что странного в том, что женщина работает на стройке?
— Вообще-то ничего. Но согласитесь, такое увидишь нечасто. До вчерашнего дня мне казалось, что женщины в строительных бригадах — редкость.
— Привыкайте, — сухо посоветовала Энди. — С каждым годом среди строителей появляется все больше женщин.
— Не понимаю, зачем им такая грязная и тяжелая работа.
— Трудиться на стройке ничуть не тяжелее, чем обслуживать посетителей в ресторанах. Или по восемь часов в день стоять за прилавком в отделе косметики, предлагая губную помаду и тушь, — и все это за минимальную плату. — Сама Энди испробовала и то и другое занятие. Лишь затем она остановила выбор на ремесленных курсах. — На стройке платят гораздо больше, — подчеркнула она. — Без диплома я смогла бы зарабатывать столько же, только если бы согласилась демонстрировать свои прелести в каком-нибудь заведении для мужчин. — Энди опустила глаза и провела пальцем по краю кружки. — А прелестей для этого у меня явно маловато.
— Вы думаете? — Джим оценивающе прищурился. — Я не отказался бы увидеть вас в такой роли.
Энди бросила в его сторону укоризненный взгляд из-под ресниц.
— Вы обещали, что ужин будет чисто дружеским, а сами…
— Первым начал не я!
— Хорошо, это моя ошибка, — великодушно признала Энди. — Забудем о ней, ладно?
Джим кивнул, но было слишком поздно: он уже успел вообразить ее в черном шелковом белье и туфлях на шпильках, извивающуюся в ритме будоражащей музыки. Воображение у него было на редкость богатым: чтобы увидеть перед собой эту картину, не пришлось даже зажмуриваться.
…Женщина, сидящая рядом, была миниатюрной и стройной, с пропорциональной фигурой, тонкими руками и покатыми плечами. Ее небольшие груди имели идеальную форму, розовые соски повторяли оттенок губ. Рядом с треугольником черного шелка между ногами ее кожа казалась соблазнительно белой…
Неловко поерзав на стуле, Джим порадовался тому, что стол скрывает нижнюю часть его туловища. Схватив кружку, он отпил крупный глоток, чтобы унять внезапно вспыхнувший жар. Но пиво не помогло. Перед глазами по-прежнему стояла Энди в черном белье, извиваясь всем телом, покачивая грудью, вращая узкими бедрами. Он заморгал, пытаясь прогнать видение, и отставил полупустую кружку на стол. Украдкой опустив руку, он поправил туго натянувшиеся джинсы.
— Вы сказали, что у вас трое детей, — начал Джим, стараясь отвлечься от сладострастных видений. — Почему же вы не спешите домой после работы?
— Потому что сейчас детей нет дома. Двое младших, Кристофер и Эмили, проводят лето на Лосином озере у деда. Старший, Кайл, гостит в Калифорнии — у своего отца.
— Развод был скандальным? — сочувственно осведомился Джим, уловив новые нотки в голосе Энди.
— Вовсе нет. Все действующие лица держались весьма хладнокровно.
— Как это случилось?
— Мой бывший супруг отправился в деловую поездку вместе со своей секретаршей. О том, что он не вернется, я узнала только из письма, в котором он просил выслать его вещи.
— Вы шутите? — ошарашено выговорил Джим, не понимая, как можно так жестоко обойтись с собственной женой. — Неужели нет? И он надеялся, что вы прилежно упакуете его барахло и отошлете
