Шарон Фристоун
Неприступные стены
Пролог
Оливия ужасно торопилась. Но Саймон и Джинни никак не хотели ее отпускать. Саймон только что вернулся из экзотического путешествия: они с друзьями совершили восхождение на какую-то вершину в Гималаях. Теперь его просто раздувало от гордости, и он горел желанием похвастаться перед девчонками своей доблестью. Послушать его, так полковник Эверест перед ним просто бойскаут! Но Оливия с полным доверием и искренним удовольствием слушала захватывающие истории Саймона. Ведь она сама мало где бывала.
У Джинни тоже была новость. Их с Саймоном старшая сестра Памела, которая была замужем и жила в Нью-Йорке, собиралась приехать навестить семью, да еще вместе со своим малышом.
Сколько новостей в один день! Но пора было возвращаться. Оливия неохотно простилась с друзьями и помчалась домой.
Она легко перебежала через поле, перемахнула через изгородь и очутилась во дворе. Отсюда рукой подать до задней двери. Ох, Виржиния, наверное, уже на потолке от злости. Оливия ведь обещала, что к пяти часам будет дома: ей предстояло сидеть со сводным братиком. Ее мачеха на полшестого записалась к парикмахеру. Но босс Оливии, хозяин антикварного магазинчика, где она устроилась подработать на лето, поздно ее отпустил. Да еще по дороге домой она случайно встретилась со своей подружкой Джинни и ее братцем-путешественником. Будь Джинни одна, Оливия не стала бы задерживаться. Но она так давно не видела Саймона!
— Извините, пожалуйста, — с порога закричала Оливия, врываясь на кухню через заднюю дверь.
? Наконец-то, соизволила явиться! — процедила Виржиния.
Она стояла у выхода, держа маленького Джонни на руках.
— Знаешь ведь, как много зависит от этого ужина! — кипятилась она. — Я теперь опоздаю к парикмахеру! А нам обязательно нужно произвести хорошее впечатление на мистера Ферреро. Да еще его референтша... или кто там она по должности. Если мы уломаем мистера Ферреро и он купит нашу землю, то хоть избавимся от основных денежных забот. А может, у них с твоим отцом выгорит какое-нибудь общее дело. Бог свидетель, чтобы содержать эту усадьбу, нужно целое состояние!
Оливия чуть поморщилась: все это она слышала миллионы раз.
Виржиния была вовсе не злая. Отец привел ее в дом полтора года назад, и сначала они с Оливией неплохо ладили. Но когда мачеха родила Джонни и принялась на каждом углу толковать о том, как ее сынок унаследует усадьбу, отец объяснил Виржинии ее заблуждение. Ковердейл-парк всегда передавали старшему в семье, независимо от того, сын это или дочь. После этого Виржиния переменилась.
Родная мать Оливии умерла от рака, когда девочке было тринадцать лет. Отец долго был безутешен. Но время шло. Четыре года спустя он познакомился с Виржинией и женился на ней.
— Возьми же, наконец, ребенка! — прикрикнула мачеха. — Мне пора бежать.
— Простите, — пробормотала Оливия, протягивая руки к младенцу.
Она обожала брата. И теперь, украдкой поглядывая, как Виржиния надевает жакет, она с удивлением размышляла о том, как быстро та потеряла интерес к малышу, узнав о том, что он не принесет ей ожидаемого богатства. Да и перед Оливией перестала изображать заботливую мамочку...
— Простите, простите, — бурчала под нос Виржиния. — Никто и не думает, откуда возьмутся деньги. Я одна должна обо всем заботиться. Ты думаешь, если устроилась работать в свою пыльную лавчонку, так уже и богачка? Работаешь-то всего несколько месяцев, а платить за колледж три года придется! И кто будет платить, хотела бы я знать? Мы даже не можем устроить приличный прием. Старуха и за кухарку, и за дворецкого, и за официантку. Кошмар! Ладно, покорми Джонни и уложи его спать. И глаз не спускай со старухи! А где найти помоложе? Знает ведь, нахалка, что за эти деньги молодая к нам не пойдет. Я ей велела присмотреть за Джонни, так она отказалась! Занята, говорит. Бессовестная!
— Хорошо, хорошо, — миролюбиво проговорила Оливия.
Виржиния с треском захлопнула за собой дверь, и девочка с облегчением перевела дух, прижала к себе малыша и пошла в кухню.
— Умчалась и опять бросила на тебя ребенка, — поджав губы, проворчала миссис Блэк вместо приветствия.
— Добрый вечер, — улыбнулась Оливия. — Да я не против. Когда ее нет, даже спокойнее.
Она устроила малыша в высоком стульчике. Пока Джонни пускал пузыри и колотил ложкой по столику, она приготовила ему ужин и бутылочку молока на ночь.
Миссис Блэк (Оливия с детства привыкла называть ее Блэки) неодобрительно поджала губы. Она считала, что имеет полное право высказывать свое мнение, — ведь она жила в доме еще до того, как родилась Оливия. И Оливия относилась к Блэки с почтением, но ничуточки ее не боялась.
А вот Виржиния, напротив, в открытую дерзила Блэки, но избавиться от грозной домоправительницы не посмела, хоть втайне и мечтала об этом. Может, потому, что Блэки, действительно, довольствовалась весьма скромным жалованьем, а может, из-за того, что мачеха так и не научилась готовить и принимать гостей. Вообще-то, единственное, что заботило Виржинию — это хорошо выглядеть и находиться поближе к центру светской жизни. Поэтому она и металась между обедами и благотворительными балами, успевая в перерывах лишь заскочить к парикмахеру и пробежаться по магазинам в поисках тряпок.
Кстати, об обедах. Виной сегодняшнему стихийному бедствию был именно благотворительный бал. Недавно Виржиния потащила отца на очередное благотворительное событие (кстати, по доброй воле она не пожертвовала бы нуждающимся даже пенни). И на этом балу Виржиния встретилась с каким-то старым знакомым, богатым бизнесменом. Он вроде бы заинтересовался земельным участком (или Виржинии показалось, что заинтересовался?), и мачеха представила его отцу. У Оливии в голове не укладывалось, как можно продавать землю. Ведь это их дом! Но отец считал, что от фермеров-арендаторов много денег не выручишь. Лучше продать землю под гольф-клуб или что-нибудь подобное. Оливия вздохнула. Им действительно нужны деньги, точнее, Виржинии нужны, а отец всегда делал то, что хотела жена. Да и как его упрекнешь. Мужчина, которому уже пятьдесят с хвостиком, и красивая молодая женщина. Конечно, он выполнит все ее капризы.
Но Оливия и слышать не хотела о том, чтобы продавать дом. Землю — пускай, раз нет другого выхода. Но только не дом. Она не мыслила жизни в другом месте, где нет этих поросших мхом каменных стен, этих потемневших от времени гладких дубовых панелей, этих огромных каминов с чугунными решетками.
Улыбаясь, Оливия принялась кормить с ложечки Джонни. Когда он наелся и принялся шалить, девушка поставила в столовой переносной манеж, поместила туда малыша, а сама принялась накрывать на стол. Расстелила лучшую скатерть тончайшего льна, поставила фарфоровые тарелки, разложила вычищенное до блеска серебро. Расставила старинные подсвечники и вазы с цветами. Придирчиво осмотрела на свет хрустальные бокалы. И, хотя Блэки ни за что не поставила бы в буфет посуду, не протертую до идеального блеска, еще раз протерла бокалы. Вот теперь все в порядке. Оливия взглянула на часы. Джонни уже пора спать. Она забрала брата из манежа, и он доверчиво и сонно прильнул пухлой щечкой к ее шее. Ласково улыбаясь и что-то приговаривая, Оливия понесла его в детскую. Уже ступив ногой на лестницу, девушка обернулась на внезапный шум. Входная дверь распахнулась, и в холл впорхнула Виржиния, а вслед за ней вошли отец, элегантная женщина и темноволосый мужчина. В первую минуту он показался ей великаном.
Оливия в недоумении застыла.
— А вот и мои наследники! — с улыбкой провозгласил отец. — Познакомьтесь: моя дочь Оливия. А это маленький Джонни.
Оливия натянуто улыбнулась. Гости приехали раньше. Ни много, ни мало, на целых два часа!
