— К чести твоего отца надо сказать, что он предложил вернуть деньги. Но он также сказал, что ты слишком молода. Надо дать тебе время одуматься и попробовать снова. Я не взял деньги, заверил его, что я так и поступлю. Знаешь, он не сомневался, что мы будем вместе. Рано или поздно, но будем. Он так и сказал мне. И посмотри, как он оказался прав!
У Оливии по щекам катились слезы. Значит, отец до конца верил, что Марко станет его зятем! Ах, папа!
— Но тогда я счел его слова очередной уловкой, чтобы оставить деньги в семье. Я не поверил ему. И терзался противоречиями: то считал всю вашу семью мошенниками, то мечтал вернуть тебя.
— Но почему ты мне не рассказал? Я имею в виду, когда мы встретились вновь?
Оливии хотелось также спросить — почему он не сказал ей сразу, что любит ее. Ведь трех этих слов было бы довольно, и все пошло бы по-другому!
— Пойми, я уже выставил себя идиотом. Я боялся вновь повторить ошибку. Когда твоя семья погибла, я ждал, что ты придешь ко мне. Мне в голову не могло прийти, что ты попросту не знаешь о нашей сделке. Я ждал и ждал, и злился все больше и больше. Потом со мной связался твой адвокат. Мы договорились о встрече. А накануне я увидел тебя случайно. В банкетном зале гостиницы, где я остановился. Ты пришла туда с Джинни, и на тебе было ярко-красное платье. Меня чуть удар не хватил. Я лелеял в сердце образ милой невинности, и вдруг вижу женщину-вамп, выставляющую напоказ свои прелести.
— О боже, — простонала Оливия. — Это ведь было не мое платье! Я взяла его на вечер, потому что мне было нечего надеть! И, знаешь, я чувствовала, что на меня кто-то смотрит, но не могла понять, кто.
Она потянулась к Марко и накрыла его руку, лежащую на колене. Он лишь вздохнул.
— Я тогда почувствовал, как мне не хватало тебя все эти годы. Я сходил с ума, но не от обиды, а от любви.
— Так ты любишь меня? — слабым голосом спросила Оливия.
— Неужели ты до сих пор этого не поняла? Я люблю тебя всем сердцем, всей душой, ты мое счастье, ты моя жизнь, ты мое будущее. — Он сжал тихонько ее ладонь и добавил: — Я никогда никому не доверял, но сегодня я отдаю тебе свое сердце. Владей им. — Он с мольбой взглянул ей в глаза и тихо закончил: — И если ты согласишься вернуться ко мне и простишь меня, то, клянусь, я сделаю все, чтобы ты могла полюбить меня.
Оливия со счастливыми слезами упала ему на грудь:
— Нет нужды стараться, мой милый. Я люблю тебя. Люблю с того самого дня, как впервые увидела. И я никогда тебя не оставлю. И никогда больше не стану сомневаться в тебе.
Их губы сомкнулись. Он целовал ее страстно, но теперь, кроме жгучего желания, в их поцелуях было еще что-то — тепло, нежность, ласка. Любовь.
Оливия тихо засмеялась.
— Кто бы мог подумать, что красное платье сослужит такую добрую службу! Ведь только в ту минуту, как ты увидел меня в красном платье, ты осознал, что любишь меня. А на следующий день приехал в Ковердейл-парк и соблазнил меня.
— И, правда, — согласился Марко. — Но не так все просто. Я потерял голову от желания. Ведь с тех пор как ты меня бросила, у меня никого не было. А четыре года — солидный срок для горячего южанина.
Оливия расхохоталась.
— А я-то хотела выдвинуть обвинение в супружеской неверности! Тяжело было бы собрать доказательства!
— Но теперь... — Марко наклонился к ней. — Теперь я хочу получить сполна за все четыре года. Ты согласна?
— Думаю, ? лукаво прищурилась Оливия, — тебе нужно поторопиться. Через несколько месяцев, боюсь, я буду так плохо выглядеть, что тебе не захочется получать с меня долги.
— Да?! — Марко с восторгом смотрел на нее. — Скажи — да?! Точно?!
Оливия, упиваясь своей новой значимостью, слегка потянула время. Но потом сжалилась над Марко.
— Точно. Доктор подтвердил.
Марко выкрикнул что-то по-испански, подхватил ее на руки и закружил по комнате. Оливия счастливо смеялась.
Наконец, Марко угомонился.
— Ты всегда, всегда будешь прекрасна. Слышишь? Для меня ты всегда будешь самая красивая. Я куплю тебе ярко-красное платье для беременных. Вот с таким декольте. Но ты и без этого, всегда будешь самая желанная!
КОНЕЦ
