Донна Эльвира. Понимаю, а потом вас взяла оторопь. И Анну тоже. И вы сбежали в парк. И Анна тоже. Вы оба боялись развязки. Разве не так? А потом, во тьме, вы обрели друг друга, не подозревая, кто вы, и это было прекрасно.
Дон Жуан. О да.
Донна Эльвира. Вы не узнали друг друга.
Дон Жуан. Да.
Донна Эльвира. И вы не захотели жениться на невесте, которую обманули. Вы хотели убежать с другой, хотели ее похитить...
Дон Жуан. Да.
Донна Эльвира. Почему же вы не делаете этого?
Дон Жуан. Почему...
Донна Эльвира. Вы же видите, как она вас ждет, только вас - никого другого, как она засияла, когда увидела, что жених и похититель - одно и то же лицо.
Дон Жуан. Я не могу.
Донна Эльвира. Почему?
Дон Гонсало. 'Почему'! 'Почему'! Никаких 'почему'! (Обнажает шпагу.) Смерть соблазнителю моей дочери!
Донна Эльвира. Мой супруг...
Дон Гонсало. Защищайтесь!
Донна Эльвира. Мой супруг, мы, кажется, разговариваем.
Дон Жуан. Я не могу. Вот все, что я могу сказать. Не могу клясться. Откуда я знаю, кого люблю? После того как я убедился, что все на свете возможно - даже и для нее, моей невесты, которая меня ждала - меня одного, и вот, осчастливил же ее первый встречный, которым случайно оказался я.
Дон Гонсало. Защищайтесь!
Дон Жуан. Если вам неймется поскорее заработать себе памятник начинайте. (Смеется.) Никогда не забуду, как вы отличились в гареме Кордовы. 'Берите и наслаждайтесь!' Так и стоите у меня перед глазами! Начинайте! Я свидетель - мавританские девушки делали все, чтобы его соблазнить, нашего рыцаря брака. Но им так и не удалось. Своими глазами видел, клянусь вам, стоит голый и бледный, руки трясутся, дух взыграл, да плоть больно уж немощна... Начинайте!
Дон Гонсало опускает шпагу.
Я готов.
Донна Эльвира. Жуан...
Дон Жуан. Я ведь с самого начала говорил - отпустите меня подобру-поздорову. А то моя вежливость иссякнет. (Прячет шпагу.) Уеду из Севильи...
Донна Анна. Жуан...
Дон Жуан. Прощай! (Целует донне Анне руку.) Я тебя любил, Анна, хотя и не знаю, кого именно - невесту или ту, другую. Я потерял вас обеих, обеих в одном лице. Я потерял самого себя. (Еще раз целует ей руку.) Прощай!
Донна Анна. Прощай...
Дон Жуан уходит.
Не забудь, Жуан: у пруда, как только стемнеет... сегодня... ночью... Жуан!.. Жуан!.. (Идет за ним.)
Отец Диего. И ему позволят просто так уйти, этому негодяю?
Дон Гонсало. Да разверзнутся над ним небеса!
Отец Диего. Это, скорее, мне надо было бы сказать про небеса...
Дон Гонсало. За ним! В погоню! Окружить парк! За ним! Спустить на него всех собак и окружить парк! За ним! Все в погоню!
Все, кроме донны Эльвиры и Тенорио, уходят.
Тенорио. У меня просто сердце разрывается, когда я вижу поведение своего сына.
Донна Эльвира. Он прелесть.
Тенорио. А мне-то каково?
Донна Эльвира. В данный момент это никого не интересует, поверьте мне никого.
Тенорио. На мою плоть и кровь спустили собак! А я ведь и не верю даже, что он соблазнил вашу дочь. Он вовсе и женщинами-то не интересуется. Уж я-то его знаю. Это все обман, хитрость, чтобы поскорее вернуться к своей геометрии. Сердце-то у него холоднее камня. Он даже не удивится, если я умру - вы сами слышали, - даже не удивится!
Лай собак. Возвращается Отец Диего.
Отец Диего. И вы тоже, Тенорио, за нами!
Оба уходят.
Донна Эльвира. Он просто чудо!
Вбегает Дон Жуан.
Дон Жуан. Я их всех убью, всю свору! И не женюсь! Убью их всех до единого!
Донна Эльвира. Идем!
Дон Жуан. Куда?
Донна Эльвира. Ко мне в спальню...
Возвращается Тенорио с обнаженной шпагой. Он видит, как донна Эльвира и Дон Жуан, обнявшись, убегают.
Тенорио. Какой ужас!
Входят преследователи с обнаженными шпагами и сворой разъяренных собак, рвущихся с поводков.
Дон Гонсало. Где он?
Тенорио хватается за сердце.
За ним! Окружить парк!
Преследователи убегают.
Тенорио. Я умираю...
