Махнув рукой, Гриша выхватил из его рук ружье. Гера размахнулся и ударил человека по лицу. Голова обезоруженного качнулась в сторону, глаза налились кровью.
Спеша исправить ошибку, Гриша вмазал человеку Жидкова мощным свингом.
– Ты чего делаешь? – взорвался он, слушая грохот тела и глядя на Геру.
– Я хотел вырубить.
– Так вырубай! Ты бы его еще – подзатыльником!
Уверившись в правильности выбранного пути, они быстро дошли до конца коридора.
Пути было три. Как у богатыря на распутье. Дверь в неизвестность – налево, дверь туда же – направо, и дорога наверх по витой лестнице.
– Предлагаю взять Жидкова в заложники.
Это мог предложить только Гера. Поморщившись, Гриша ничего не ответил.
– Давай договоримся, Григорий… Поскольку мы все-таки честные люди и в тюрьму не хотим…
– Да помню я, помню… – отмахнулся тот. – Стрелять, только защищая свою жизнь. Пошли, а?
Не успели они выбраться из-под лестницы, как из двери слева вышел в коридор огромный бурят. Почему Гриша решил, что это бурят, он и сам не знал. Видимо, выскочила, как баннер, история о том, как правильно выбирать самую красивую бурятскую женщину. Так вот, значит, нужно намазать сажей дно сковороды и вмазать ей по лицу. Если нос останется чистым – красавица.
Две воровато сгорбившиеся фигуры не могли вызвать у охранника двоякого мнения. Он молниеносно сунул руку за пазуху. Судя по сильно оттопыренному пиджаку, там был не пистолет, а как минимум «узи».
– Стой!.. Забыл дальше! – взревел Гриша, и из ствола его дробовика вылетел сноп пламени.
Выстрел был настолько громким, что Гера присел. Бурят, отбрасывая в сторону чешский автомат «скорпион», отлетел к стене. От ужаса Гера схватился за голову, но бурят его тут же успокоил: вскочив и скользя подошвами по кованому полу трюма, вылетел в дверь, оставив после себя небольшую лужицу.
– Сука, ну прям как Витек Антоныча, – зло выдавил Гриша, перезаряжая ружье.
– Ты не попал в него?
– Промазал, – с досадой пробормотал Гриша, разглядывая дыру в двух метрах над полом. Пространство вокруг нее было усеяно десятком дробовых пробоин.
Сзади уже хлопали двери, но лестница, свитая в спираль, не давала возможности внутреннему контингенту ни увидеть их, ни тем более стрелять по ним.
Знакомая двустворчатая дверь. Такая же вела в винный зал. Мысли пролетели у Гриши в голове, как пули. Но в очередной раз он вынужден был констатировать, что ему никогда и ничего в жизни не дается просто. Дверь распахнул не он, а двое из свиты Жидкова. И это были не швейцары.
Их выстрелы совпали по времени с выстрелами Гриши. Все произошло в какие-то десятые доли секунды. Гера хорошо запомнил лишь одно: за это время он успел трижды выстрелить из трофейного пистолета и дважды услышать грохот дробовика за спиной…
В воздухе стоял смог. Кислый запах пороха и свежий запах крови заставили отключиться все органы чувств, кроме обоняния.
Они были одни в пустом помещении. Обе стены – та, у которой стояли они, и та, у которой находились охранники, были почти полностью уничтожены. Разорванный пластик качался, по полу были разбросаны щепки. Люди Жидкова испарились, как пороховая гарь.
– Черт… – пробормотал Гера.
Одна из пуль, войдя в его бедро, вышла в двух сантиметрах от входного отверстия. Ранение навылет. Похолодев, Гриша бросился к нему, бросая ружье и отрывая от рубашки лоскут.
– Давай вперед! – заорал ему в лицо, делая злобную мину, Гера. – Времени нет! Как я зол!.. Мочить, мочить всех!
– А как же – «только защищая свою жизнь»?
– К черту условности! Меня чуть не пристрелили!.. Как ты стрелял, что ни в кого не попал?!
– А ты как стрелял, что ни в кого не попал?
– Скачут, подонки, как кузнечики…
Гриша, закончив перевязку, откинулся к стене и быстро окинул взглядом кабинет. Чисто. Но не может быть, чтобы охранники сидели в кабинете своего хозяина без него самого. Этого просто не может быть! Держа ружье перед собой, он ворвался в помещение. Сзади него ковылял Гера.
– Вон дверь! – Гриша оглянулся на его крик. – Он туда ушел!..
Дверь из кабинета в неизвестность была приоткрыта.
– Что-то неладное в этом есть, Гриш…
Гера сказал это вовремя. Едва Гриша сунул в проем голову, как от дверей стали отлетать полуметровые щепки. Пули, судя по звуку, выпускаемые из автоматов, прошивали насквозь дверь и, выбивая стекла, со свистом уходили дальше. Плотность огня была такова, что вскоре весь кабинет Жидкова превратился в голую, отбитую до листовой стали стену.
Есть! А вот это и есть та дверь, в которую, словно крыса, скользнул он.
Гера увидел ее, отворачиваясь от выстрелов. Узкая, невысокая створка была почти незаметна в углу кабинета.
– Запри центральную дверь! – крикнул он Грише и махнул рукой.
Стараясь не наступать на раненую ногу, он проскакал по паркету и нырнул в темноту хода.
Перекатившись, Гриша вскочил и одним движением сместил задвижку.
Дверь затрещала, еще удар – и она влетит внутрь…
Едва успев заскочить в темноту убежища и придавить узкую дверцу изнутри, он услышал беспорядочную стрельбу и топот ног по паркету.
– Это они мимо побежали! – усмехнулся Гриша. – Я не виноват.
Бежать смысла нет. В коридоре полная темень и крутая лестница. Если метнуться вниз, в надежде свернуть за поворот, то перелом позвоночника гарантирован. Если спускаться с осторожностью альпинистов, то их просто расстреляют в упор. При том условии, что они догадаются об их местонахождении.
– Сколько у меня в магазине патронов?
– Ты у меня спрашиваешь? – спросил Гера.
– Было пять. Три я оприходовал на охрану. Значит, два. На всех, конечно, не хватит, но на первых двоих посмотреть было бы любопытно…
– Ты так говоришь, как будто уже завалил человек двадцать! Ты хоть раз попал в кого-нибудь?
– Я кардиолог, я не снайпер!
– Ты в упор стрелял!
Они одновременно замолчали. В кабинете слышались тяжелые шаги и неразборчивая отрывистая речь.
– Интересно, почему они до сих пор сюда не заглянули?
– Потому что они думают, что это встроенный шкаф. Если бы дверь не была приоткрыта, я бы тоже так подумал.
Гера стал спускаться. Люди Жидкова вряд ли знают наверняка, что их двое. Ни один из них толком не успел рассмотреть картинку. Все случилось неожиданно. Спроси сейчас Геру, сколько было охранников, он не ответил бы определенно.
Гриша задержался. Если преследователи распахнут-таки дверь, он сразу начнет стрелять. В том смысле, что два раза выстрелит. Потом, когда с ним будет покончено и наступит тишина, охранники, конечно, начнут прочесывать трюм. Но для Геры это шанс. Те, в прихожей, обязательно скажут, что их было двое, но у Геры будет время уйти…
Он сжал ружье обеими руками и прислонил дульный срез к двери.
– Подвинься правее!.. – раздраженный шепот рядом с его ухом был настолько неожиданным, что он едва не спустил курок. – Весь проем загородил!
– Ты какого черта вернулся?!
– Я боюсь туда идти один.
