Андрей Фролов
Кредит на милосердие
Эта книга – моей маме.
Спасибо, что всегда верила в меня!
* * *
Светло-зеленый столб чистой энергии устремился в небо и прошел сквозь планету. Добрался до звезд, ударил в раскаленное сердце Земли.
И скорчился пронзенный мир.
Изнасилованная планета огрызнулась волной землетрясений, самое слабое из которых тянуло на восьмерку. Новосибирск, Дели, Куала-Лумпур, Сиэтл, Берлин, Денвер, Кито… Жертвами стали не только города – по всему миру к ним присоединились тридцать пять атомных электростанций.
Потревоженная вода ударила наотмашь: тридцатиметровые волны разбежались по Индийскому океану и Атлантике, а огромный Тихий породил пятидесятиметрового монстра. Цунами захлестнули Лос-Анджелес и Новый Орлеан, Нью-Йорк и Бостон, Калькутту, Сингапур, Шанхай…
Вулканы Исландии и Камчатки «отозвались» почти мгновенно, а через два часа после запуска Станции в ста милях от Солт-Лейк-Сити начал пыхтеть первый из «новых вулканов», заливая окрестности вырвавшейся из глубин лавой.
Пришли в движение плиты, вздрогнули разломы земной коры, ушли под воду острова, и возникли новые.
Географические карты устарели.
Мироустройство рухнуло, правительства большинства стран перестали существовать, а понятие «глобальная сеть» надолго стало анекдотом.
Все, что не взорвалось и не исчезло – остановилось.
Это был ад.
Это был «День Станции».
День величайшей в истории Земли катастрофы, которая открыла человечеству дорогу в восемь новых миров. Глобальная перезагрузка, запустившая программу «Цивилизация 2.0». Разрушившая прежний мир, но подарившая надежду.
Люди, привыкшие к удобствам технического прогресса, окунулись в первозданный Хаос, увидели гибель незыблемого, казалось бы, мира, но не отступили, потому что нет у настоящих людей такого правила – отступать.
Люди хотели выжить. Любой ценой.
CREDITUM I
Новеньких заметили с восточного поста и сразу просигналили в основной лагерь. К тому времени, как двое добрались до периметра, об их приближении знали все старшаки, да и среди детей слух разлетался со скоростью лесного пожара.
– Пошли, епта, посмотрим. – Напильник требовательно пнул по корпусу панцирной кровати, пружины загудели. – Свежее мясо прибыло…
– Угу.
Митяй спрятал под подушку потертую книжонку, неохотно сунул ноги в армейские ботинки, встал. Было почти два, самое время подремать после недавнего обеда… Да и вообще идти не хотелось, но так предписывали негласные правила, а лаяться лишний раз не хотелось сильнее.
Набросил на плечи выцветшую куртку, вышел в пробиваемый сквозняками коридор. Там к Напильнику уже присоединился плоскомордый Клёпа, как обычно улыбчивый без причины. Парни двинулись к лестнице, и Митяй без особенного удивления заметил автомат, висящий на плече директора.
Ствол, конечно, лишний – если бы лагерю угрожала опасность, сигнал был бы иным, заставив исполчиться всех, кто имел право пользоваться оружием. Сейчас же это походило на обычную игру мускулами, как такое поведение называли в любимых Митяем книгах. Но Напильник встречал во всеоружии любого пришлого. Да и в обычное время предпочитал не расставаться с настоящим спецназовским «Ураганом», одним из их лучших трофеев.
Спустились во двор, где уже собралась кучка малышни, сегодня освобожденная от вахт. Дети негромко обсуждали новость, шушукаясь с тревожным нетерпением. Заметив появление старших, примолкли. Сбились в стайку, пытаясь угадать настроение лидеров, на всякий случай чуть попятились от дверей барака.
– Они у ворот, – медовым голосом отчитался Беляш. – Их Косила встретил уже, вас только ждут.
Митяй поморщился, отвел взгляд. Он никогда не любил полного пухлощекого подростка, всеми силами пытавшегося заслужить расположение вожаков. А уж в последние месяцы тот и вовсе не скрывал намерений, готовый лебезить и выполнять любые приказы. Васька Косороев, закадычный Беляшин дружок, такую тактику поведения перехватил мигом, а потому его присутствие на воротах тоже не стало сюрпризом.
– Ну, епта, веди, посмотрим, – прищурившись, согласился Напильник.
Столпившаяся перед двухэтажным зданием кучка малолетних кропоткинцев расценила его слова как официальное разрешение наблюдать за встречей. Шумно устремилась вслед. Митяй, даже не стараясь нагнать процессию, пристроился в хвост, хмуро посматривая по сторонам.
Он видел, как из теплиц выглядывают занятые работой обитатели лагеря, видел любопытство и легкий страх, купающиеся в детских глазах. Им тоже не терпелось узнать, кто пожаловал в гости, но боязнь оставить рабочие посты была сильнее, а потому дети лишь украдкой высматривали, что же происходит на центральной площади.
Митяй поежился, застегивая куртку. Весна в этом году приходила неохотно, неспешно. Будто издевалась над людьми, дразня тусклым солнышком, но тут же полосуя холодным ветром и мокрым снегом. Закончится ли она вообще, эта весна? Иллюзиями себя в Кропоткине никто не тешил, даже несмотря на юный возраст. После Толчка погода вела себя непредсказуемо, и если июль они встретят в сугробах, значит, так тому и быть…
К тому времени как Митяй добрался до единственных ворот лагеря, Напильник и Клёпа уже рассматривали новичков. Директор хмуро и внимательно, его первый помощник – с идиотской щербатой ухмылкой, за которой обычно не крылось ничего хорошего. Остальные, в том числе тощий Косила, пристроились за старшаками, образовав полумесяц.
Слева надрывались цепные псы, посаженные по такому случаю накоротко. Зверей, таких же ничейных и одиноких, как сами дети, малышня уже три года собирала и выхаживала, превращая в преданных союзников и сторожей.
Новеньких оказалось двое, как, впрочем, и шептались в толпе. Мальчишка лет десяти-одиннадцати, худой и измотанный долгим пешим маршем. И девочка лет шести, намертво вцепившаяся в его рукав. Беляш, косящийся на директора в ожидании новых распоряжений, торопливо запирал калитку. Сверху, дымя папиросками, за встречей наблюдала воротная стража.
– Ну что, епта, – протянул Напильник, – кем будете?
– Здравствуйте, – спокойным, хоть и дрогнувшим голосом ответил ему незнакомый мальчишка. Он не отводил глаз от автомата на плече взрослого парня. – Меня зовут Алексей, а это Даша.
– Даша, – негромко прошепелявил Клёпа, и Митяй вздрогнул, стараясь лишний раз не смотреть на улыбчивого.
В лагере слишком хорошо знали отвратительную тягу беззубого, и приветливый блеск в глазах Клёпы мог обмануть только новенького. Ничего, это ненадолго. Если пришлые задержатся в Кропоткине, они быстро научатся понимать, что к чему…
– Чего пришли? – всё тем же хозяйским тоном спросил Напильник, щепкой вычищая грязь из-под ломаного ногтя.
Еще полгода назад он бы спросил совсем иначе. Конечно, Митяй в этом был уверен, новеньких примут. Впустят, накормят, определят к делу, разместят по баракам и даже дадут новую одежду. Но еще каких-то полгода назад директор спросил бы совсем иначе…
– Мы слышали про лагерь, – честно ответил мальчик по имени Алексей.
Поклажи у него было совсем немного: полиэтиленовый мешок за спиной, да и только. Причем давно без
