голодные слюнки. Коряга промолчала — вероятно, была не в курсе.
Ловко вскарабкавшись по стволу, Васька встал на толстую ветку и сунул руку в темноту дупла. Пальцы увязли в липком месиве, послышалось сердитое жужжание, и перед голодным мальчиком материализовалось маленькое облачко, состоящее из разбуженных насекомых.
— Кажется, мама что-то говорила про этих крошек с полосатыми брюшками, — исполняясь недобрым предчувствием, пробормотал малыш.
Тут его руку больно кольнуло. С диким криком: «Пчелы!» Васька спикировал на землю и бросился бежать. Разъяренные хозяева дупла, все множась и множась в числе, ринулись за ним.
Марш-бросок в пешем строю быстро лишил Соньку сил. Отсутствие тренажерных залов, фитнесцентров и священный статус богини сделали свое дело — Каа-ма была не в лучшей физической форме. В левом боку появилось предательское покалывание, во рту пересохло, и лишь материнский инстинкт не давал Соньке свалиться в изнеможении. И вдруг — «Мама!!!» Такой родной высокий голосок кричал где-то совсем рядом, призывая на помощь. У «богини» словно открылось второе дыхание, она сделала мощный рывок и помчалась наперерез отчаянно вопящему сыну.
— Мама!!! — орал Васька-Маугли, улепетывая во все лопатки от жужжащих и жалящих пчел.
— Я здесь! — призывно вскрикнула Сонька, заметив мелькающую между деревьев худенькую фигурку. Услышав мамин голос, Васька завизжал от радости и хотел было развернуться, чтобы побежать ей навстречу, но увидел клубящуюся позади черную тучу насекомых — и снова рванул наутек.
— Скорее, увальни, мой сын в беде! — рявкнула Сонька на «рыжих псов» и из последних сил наддала ходу.
Расстояние между нею и Васькой стремительно сокращалось. Заметив спешащее к жертве подкрепление, пчелы перегруппировали свои ряды и достойно встретили новую мишень. Не обращая внимания на их злобные укусы, Сонька схватила сына за руку, скомандовала: «За мной!» — и поволокла его к просвечивающей между деревьями воде.
«Рыжие псы», честно стараясь не отстать от хозяйки, выскочили на поляну вслед за ней и тоже оказались атакованными пчелиной армией. Вопя от боли и ужаса, они тут же позабыли о богине и ее отпрыске и кинулись врассыпную, стараясь спасти собственные шкуры.
Сонька мчалась к реке, чуть не по воздуху волоча едва успевающего переставлять ноги мальчика. Навстречу им спешила Варя, тоже слышавшая Васькин крик.
— Спасайся! — заорала ей бывшая подруга.
Сыроежкина мигом оценила ситуацию и исполнила разворот на сто восемьдесят градусов.
— Прыгаем в воду, там пчелы нас не достанут! — скомандовала искусанная Сонька. — И вся троица дружно пошлепала по мелководью, спеша достичь места, где можно было бы нырнуть.
Егор, возившийся с плотом неподалеку, наблюдал эту сцену со стороны. Когда девушки с ребенком бросились к реке в явном стремлении утопиться, он оторопело уставился на джунгли, ожидая, что оттуда вот-вот выскочит разъяренный тигр или взбесившийся слон. Однако никто не появлялся. Егор в недоумении перевел взгляд на реку и с ужасом понял, что пловцов сносит течением прямо на пороги, усеянные острыми камнями. Спихнув почти завершенный плот на воду, Егор поспешил вдогонку.
Варя из последних сил цеплялась за стебель какого-то водного растения, на шее у нее висел Маугли, за его ноги держалась Сонька. Разумеется, стебель не выдержал. В последний момент Егор успел подцепить Варвару за край сари и втянул всю цепочку на утлое суденышко. Отталкиваясь от дна длинной палкой, он направил плот на середину реки, подальше от опасных камней.
— Вы только подумайте, богиня Каа-ма собственной персоной! — протянул Гвидонов, когда пороги остались позади. — А мы все гадали, как бы с тобой встретиться.
— По-моему, это я за вами по джунглям ношусь, как бешеный шакал, — возразила Сонька.
Егор окинул взглядом золотые украшения богини Каа-мы:
— Сколько ж на тебе лишнего весу! С таким утяжелением даже чемпион не решился бы прыгнуть в воду, не мудрено, что ты чуть не утащила всех ко дну. А что это ты по джунглям в кокошнике рыскаешь?
— Для внушительности, — надменно отрезала Сонька.
— Да, видуха у тебя, конечно, внушительная... — согласился Гвидонов, оглядывая оборванный по колено сарафан со стекающими струйками воды, расцарапанные ноги и перекосившуюся от пчелиных укусов физиономию «богини».
Несчастный Васька выглядел не лучше — его мордашка распухла, глаза превратились в узкие щелочки, а руки больше напоминали два батона вареной колбасы. Уткнувшись в мамины колени, он оглашал окрестности громким безудержным ревом. Сонька погладила сына по голове:
— Не плачь, малыш. Вот вернемся домой, и я велю жрецам передавить всех пчел в округе.
Сыроежкина осуждающе кашлянула, но от комментариев воздержалась: слишком душераздирающее зрелище представляли собой жертвы воинственного пчелиного народца.
Когда «рыжие псы», в панике рассеявшиеся по джунглям, вновь сгруппировались на берегу реки, плот уже скрылся из виду.
— Ну что? Прыгаем в воду? — с сомнением предложил один из них.
Вот еще, глупости! — дружно взвыли остальные, представив, как борются в наступающей темноте с коварным течением. — Божественной мощи Каа-мы и ее сына наверняка хватит, чтобы благополучно добраться до дома. Лучше спокойно переночевать у костра, а поутру отправиться к храму напрямик через джунгли, не теряя времени на повторение многочисленных изгибов русла реки.
— Кстати, нужно еще подобрать паланкин! — многозначительно напомнил собратьям самый ответственный из жрецов.
Мысль о паланкине решила дело. Верные Сонькины псы с наслаждением расположились на ночлег, отложив заботу о божественном семействе на завтра.
— Как же здесь тесно! — ворчала Сонька, пытаясь поудобнее пристроить на забитом пассажирами плоту гудящие от усталости ноги.
— Ясное дело, это не храм с подземельями, — ухмыльнулся Егор. — Скажи спасибо, что вообще тебя из воды вытащили. Супруга Кришны в древнерусских обносках...
— А ты бы не ерничал, гений технической мысли! Не смог даже плохонький катер смастерить, катает нас на тростниковом плоту, который того гляди развалится, — не осталась в долгу Сонька.
— Ребята, перестаньте, — не выдержала Варя. — Давайте объявим водяное перемирие. Помните, как у Киплинга?
— У Киплинга водяное перемирие объявляли во время засухи, — заартачился Гвидонов.
— Егор, прошу тебя. Какой смысл нам сейчас ругаться?
— Я за перемирие, — жалобным голоском произнесла искусанная пчелами богиня.
— Вот и хорошо, — обрадовалась Варвара, — Сонечка, давай я наложу тебе холодный компресс.
— Кама-Сонечка, — передразнил Гвидонов и обиженно отвернулся.
Сонька укоротила многострадальный сарафан еще на пол-ладони, и Варя обмотала ее повязками с влажным илом. Васька-Маугли забылся беспокойным сном, временами дергаясь и постанывая. Сонька гладила его по голове и что-то нашептывала на ушко, не забывая то и дело менять холодные примочки. Варвара таяла от умиления, наблюдая за ее манипуляциями.
— Сонечка, материнство пошло тебе на пользу, — с опаской косясь на Егора, зашептала она бывшей подруге. — Ты так изменилась! Наверное, это здорово — иметь ребенка...
— Дороже Васьки у меня никого нет, — искренне призналась Сонька.
— Да-да, — покивала Варя и, собравшись с духом, спросила: — Значит, ты понимаешь, что ребенку не место среди джунглей?
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожилась Сонька. — Вы собираетесь забрать Ваську с собой?
— Ну конечно! И ты тоже вернешься с нами. — Варвара воодушевилась: — Я уверена, что все сложится просто отлично, и обещаю приложить максимум усилий, чтобы твои старые ошибки скорее забылись. Ведь человек, у которого такой чудный сын, не может быть плохим...
— Видимо, от избытка доброты твоя милая Сонечка пыталась нас отравить? — решил слегка остудить ее пыл Егор.
