Глава X
…В 17.00 П. Батурин вышел из дому и направился на встречу с участниками операции «Гулькина гора». Через пару кварталов его обогнал тарахтящий драндулет профессора Орликова. И рядом с профессором, на переднем сидении, восседал Батурин-старший. Петр замахал руками, но машина не остановилась.
«Ха! — подумал Петр. — Какие-то тайны». Гошка, Прошка, Васька Седых и Наташа уже ждали его на берегу, неподалеку от Веретеева дома.
— Может, не пойдем? — сказал Прошка.
— Лучше… делом займемся, — сказал Гошка.
— И верно, — сказал Седых, — айда к лодке…
Братья Азиатцевы подозрительно посмотрели вначале на Ваську, потом на П. Батурина. Петр слегка смутился, но сразу вскинул голову.
— А что?! — независимо сказал он. — Седых нам с мотором поможет.
Гошка мрачно махнул рукой.
— Эх, ты, — укоризненно сказал он, — скоро весь класс знать будет.
— Балабон! — сказал презрительно Прошка. После небольшой перепалки они все-таки отправились на Гулькину гору. С ними увязался и пес Лапоть.
Пробираться скрытно Гошка и Прошка категорически отказались — вот еще, на пузе ползти!
Они обшарили всю горку, и подгорку, и загорку и ничего и никого там не обнаружили. Злые как черти они уже собирались отправиться обратно, как вдруг около густых зарослей вереска громко с визгом залаял Лапоть. Гошка и Прошка кинулись в кусты, и через пару секунд оттуда раздался дикий вопль.
В кустах, прикрытый куском старого брезента, стоял… автомобильный мотор! Старенький, кое-где поржавевший, но все же мотор.
— От «Москвича-408», — уверенно заявил Василий Седых.
К брезенту была приколота записка:
И была нарисована зеленая кошка.
Петр Батурин ожесточенно поскреб затылок. Гошка, Прошка и Седых ползали вокруг мотора и издавали всякие междометия вроде: «А-а! О-у! Эх! Ах! Вот это да!»
— Мотор! Моторчик! Моторище! — говорили они ласково. Откуда он взялся — им было неважно. Он был тут, этот мотор, и все!
Батурин приглядывался к Наташе, но она почему-то отводила глаза.
— Ладно, — сказал он наконец. — Хватит вам мотор облизывать. Потащили!
Они выломали пару толстых веток с поваленной старой сосны и, сделав что-то вроде носилок, поволокли мотор к Веретееву дому. Только они обогнули Гулькину горку, Батурин вдруг резко затормозил:
— Прячь мотор в кусты! — скомандовал он. — Ложись.
— Что еще выдумал? — заныл Гошка.
— Чо командуешь? — зашипел Прошка.
— Ложись, говорю! — громким шепотом сказал Батурин. — Маскируйся. Фикус ползет!
И верно. Невдалеке, по направлению к поваленной сосне, пробирался Фикус. Он то становился на четвереньки и шевелил носом, как собака-ищейка, то, извиваясь, как ящерица, переползал от куста к кусту, то замирал неподвижно.
— Чего это он? — шепотом спросил Васька Седых.
— Тайны разгадывает, — давясь смехом, сказала Наташа.
— Ползем навстречу с другой стороны, — сказал Батурин. — Мы ему покажем таинственный остров!
Когда великий сыщик подполз к сосне, Батурин, Гошка, Прошка и Седых заулюлюкали.
От неожиданности Фикус подпрыгнул на месте и бросился бежать. Внезапно остановился, не спеша отряхнул брюки и небрежной походкой, не оглядываясь, отправился восвояси.
Отсмеявшись, батуринская компания вернулась к мотору.
У Батурина из головы не выходили следы автомобильных колес, которые он заметил возле Гулькиной горки.
— Ты… того, — сказал он Наташе мрачно, — передай профессору: спасибо, мол…
— За что? — не очень искренне удивилась Наташа.
— «За что, за что!» За мотор, конечно. Будто не ясно?!
— А чего ты сердишься?
— Да обидно. Что мы, маленькие, что ли? — пробурчал он. — И ты… хороша! Знала ведь про мотор…
— Ну и что? — сердито сказала Наташа. — Подумаешь, индивидуалисты какие!
— Чего, чего? — спросили в один голос Гошка и Прошка.
— Все «сами» да «сами»…
— Наша лодка! — категорически заявил Гошка.
— Мы ее нашли! — рявкнул Прошка.
Петр Батурин долго молчал. Потом резко мотнул головой и сказал:
— Ладно! Пошли. Еще уроки надо делать.
Они проходили мимо мастерской скульптора Варенцова.
— Зайдем к Михал Михалычу, — сказал Батурин Наташе.
Наташа согласилась, и, распрощавшись с братцами и Васькой, они отправились в мастерскую.
Скульптор был там. Стоя в здоровенном чане, он лопатой перемешивал глину, вылезал из чана, присоединял к водопроводному крану резиновый шланг, поливал глину, отключал шланг, лез в чан и снова яростно месил. Увидев ребят, он вылез из чана и устало присел на табуретку.
— Пришел, — сказал он. — И кого-то привел.
— Это Наташа, — сказал Петр. — Та самая.
— Какая «та самая»? — недовольно спросил скульптор и посмотрел на Наташу.
Смотрел он на нее долго и пристально. Наташа даже смутилась.
— Забавно, — сказал Варенцов и потер ладонью лоб. — Забавно. А ведь верно очень похожа! А?
— А я что говорил, — сказал Батурин.
— Послушайте, — сказал Варенцов Наташе. — Где я вас мог видеть?
— Н-не знаю, — растерянно сказала Наташа. Обращение на «вы» совсем доконало ее.
Скульптор вдруг хлопнул себя по лбу.
— Склероз, — досадно сказал он. — Вспомнил, вспомнил! — и, очень довольный, засмеялся. И сразу резко оборвал смех. — Вспомнил, где я вас видел. Во Дворце пионеров вы танцевали. Так?
Наташа молча кивнула.
