прекрасный день выйдет приказ всем гвардейцам надеть сапоги. Приказ приказом, а сапог-то нет. В этой вонючей дыре разве можно купить столько сапог? Одни обещают достать их за три недели, другие - за месяц, третьи - за полтора, и так дальше. А тут прихожу я и говорю: 'У меня есть сапоги. Сколько вам пар надо? Тысячу? Пожалуйста. Устроим'. Вот как делаются дела. И что же говорит генерал?
Бэзил молча протянул ему резкое, до неприличия короткое письмо - ответ Коннолли на вежливое, тщательно продуманное послание Бэзила, которое начиналось словами: 'Министр модернизации рад засвидетельствовать свое почтение Главнокомандующему императорской армии и, в соответствии с полномочиями, каковыми наделил его императорский указ, настоятельно рекомендует...'
На вырванном из записной книжки клочке линованной бумаги карандашом было нацарапано следующее: 'Пусть министр вместе со своей модернизацией катится к чертовой матери. В сапогах мои люди и шагу ступить не смогут. Советую в следующий раз вместо сапог всучить Сету цилиндры и трости. Герцог'.
- Цилиндры, говорите? - переспросил, ненадолго задумавшись, господин Юкумян. - Это можно.
- Ты не понял - это генерал так шутит.
- Шутит?! Он, значит, шутит, а я - оставайся с тысячью пар кожаных сапог на руках, так? Ха, ха, ха. Хороши шутки. Да во всей стране не найдется сотни человек, которые бы носили сапоги. И потом, такие сапоги никто не купит. Они же армейские. Вы меня поняли?
- Не волнуйся, - успокоил его Бэзил. - Мы найдем им применение. В крайнем случае продадим духовенству. - Он снова, нахмурившись, перечитал записку генерала, подколол ее к остальной корреспонденции и бросил на армянина свой обычный дерзкий, угрюмый и в то же время наивный взгляд. Мне кажется, - добавил он, - Коннолли зарывается. Надо бы его проучить.
- Говорят, у генерала роман с мадам Байон.
- Не верю.
- И напрасно. Мне об этом под большим секретом рассказал парикмахер, который бреет все французское посольство. В городе об этом только и разговоров. Даже госпожа Юкумян слышала. А все потому, - господин Юкумян самодовольному улыбнулся, - что мадам Байон пьет. С этого у них с Коннолли все и началось.
Через четверть часа Бэзил в господин Юкумян занялись более важными делами.
Утром в Министерстве модернизации, как всегда, кипела работа.
- Послушайте, мистер. Говорю вам, как обстоит дело. Мы должны защищать интересы его величества. Вы меня поняли? Вы считаете, что в горах Нгумо есть большие залежи олова. Такого же мнения придерживаемся и мы. Такого же мнения придерживаются и другие компании. Думаете, вы один хотите концессий? Только сегодня ко мне с аналогичной просьбой приходили два джентльмена. 'Устрой, говорят, - нам концессии'. А я им говорю, что концессии мы можем предоставить только той компании, которой доверяем. Послушайте, а почему бы вам не включить в совет директоров кого-нибудь, кто пользуется в стране репутацией хорошего финансиста? Кому доверяет его величество?.. Вы меня поняли?.. И чтобы у него тоже были свои акции... Такой человек защищал бы интересы его величества и интересы компании... Вы меня поняли?
- Ваша идея мне нравится, господин Юкумян, но ведь найти такого человека совсем не просто. Мне, например, в данный момент никто в голову не приходит.
- Неужели не приходит? А вы подумайте.
- Разве что вы сами, господин Юкумян... Признаться, вашу кандидатуру я не рассматривал. Вы же такой занятой человек.
- Послушайте, мистер, для интересного дела я всегда найду время, можете не сомневаться...
За перегородкой Бэзил беседовал с американским коммерческим атташе:
- Вот какая ситуация, Уокер. Я... император хочет потратить в этом году четверть миллиона на строительство дорог. Налогами таких денег не соберешь, поэтому я намереваюсь, чтобы накопить нужную сумму, выпустить акции. Вы, насколько мне известно, представляете здесь две компании, нефтяную 'Космополитен ойл траст' и автомобильную 'Стетсон карз'. Каждая миля азанийского асфальта обеспечит вам пятьсот лишних машин в год, а уж сколько галлонов нефти - и не подсчитать. Если ваши компании согласятся приобрести мои акции, я готов предоставить им монополию на десять лет...
Следующим посетителем был редактор 'Courier d'Azanie'. На вид - как, впрочем, и по сути - мсье Бертран был человеком незначительным. Его 'Курьер' выходил раз в неделю на одном листке небольшого формата. Своих немногочисленных подписчиков, которых в Матоди и в Дебра-Дове было меньше тысячи, газета знакомила с событиями в стране (дипломатические приемы, официальные встречи, дворцовые циркуляры, программы кинотеатров), а также с теми сообщениями из-за рубежа, которые передавались по местному радио. Впрочем, на газету мсье Бертран тратил всего один день в неделю, а остальное время выпускал меню, пригласительные билеты, свадебные и похоронные объявления, работал в местном отделении европейского агентства новостей, корреспондентом которого он по совместительству являлся, а также торговал канцелярскими товарами в своем маленьком офисе. В Министерство модернизации мсье Бертран пришел по приглашению Бэзила, надеясь получить выгодный заказ на фасонную почтовую бумагу.
- Доброе утро, мсье Бертран. Спасибо, что пришли. Давайте, если не возражаете, сразу же перейдем к делу. Я хочу купить вашу продукцию.
- Разумеется, мсье Сил. У меня есть очень хорошего качества кремовая конторская бумага, а также глянцевая, с лазоревым оттенком, которая стоит чуть дороже. Полагаю, вы хотите, чтобы на бумаге был выбит гриф вашего министерства?
- Боюсь, вы меня не поняли. Я имел в виду не бумагу, а газету. 'Курьер Азании'.
По лицу мсье Бертрана видно было, что он разочарован и даже обижен. Неужели ради того, чтобы приобрести номер газеты, нужно было вызывать к себе ее владельца и главного редактора? Не слишком ли много этот молодой человек на себя берет? Непростительная наглость.
- Я поставлю в известность своего секретаря. Вы желаете подписаться на год?
- Нет, нет, речь не об этом. Я хочу приобрести вашу газету - стать ее владельцем. Сколько вы за нее просите?
Только теперь мсье Бертран наконец понял, чего от него хотят.
- Нет, это исключается. 'Курьер' я продавать не собираюсь.
- Полно, газета же большой выгоды вам не приносит, а я готов заплатить за нее хорошие деньги.
- Дело не в деньгах, мсье, а в престиже - как вы не понимаете? - со всей серьезностью заявил мсье Бертран. - Видите ли, владелец и редактор 'Курьера' - это человек с определенным положением. Два раза в год мы с мадам Бертран обедаем во французском посольстве, раз в год нас приглашают на прием в английское посольство, мы бываем при дворе и в поло-клубе. А ведь это немало. Если же я буду просто печатником Бертраном, никто в мою сторону даже не посмотрит. Мадам Бертран мне этого не простит.
- Понятно, - сказал Бэзил. 'Человек с определенным положением' в Дебра-Дове... Скромные притязания, ничего не скажешь. Нехорошо лишать мсье Бертрана его положения... - Понятно. А как вы смотрите на то, чтобы остаться редактором и номинальным владельцем? Меня бы это вполне устроило. Дело в том, что мне хочется расширить рамки вашей газеты. Я хочу, чтобы в 'Курьере' публиковались передовицы, политические обзоры... Слушайте... - И в течение четверти часа Бэзил делился с мсье Бертраном своими обширными издательскими планами: шесть страниц вместо двух... реклама европейских фирм и правительственных служб, которая будет покрывать возросшую стоимость издания... большой тираж... статьи на сакуйю и па арабском... продуманная поддержка политики правительства... Из кабинета Бэзила мсье Бертран вышел совершенно сбитый с толку; в одной руке он держал чек на круглую сумму, а в другой - набросанный Бэзилом план передовицы, где прогнозировались изменения в уголовном кодексе... исправительные колонии должны были прийти на смену тюрьмам... Странные темы для 'Курьера'!
В одиннадцать часов с протестом против учреждения государственной лотереи пришел англиканский епископ.
В четверть двенадцатого, чтобы обсудить возможности строительства дороги из Дебра-Довы в английское посольство, пришел, по поручению сэра Самсона Кортни, Уильям. Уильям и Бэзил друг друга не взлюбили.
