сне без сновидений, приостановленном в трансе или инертном в коматозном состоянии. Скорее, это само эго-сознание, остановленное и зафиксированное в его радикальной противоречивости. Оно не является пустым или чистым, оно не отменяется и не растворяется. Будучи блокированным и сжатым, без активного различения субъекта и объекта, себя самого и иного, оно вовсе не является тусклым и безжизненным. Его чувствительность достигает максимума. Более того, оно еще не нашло разрешения, а потому борьба продолжается, но это уже не борьба эго как такового. Оно стало хостом, и вместе они теперь — борьба и «концентрация», «великая преграда сомнения», коренное противоречие.
Так исчерпывается само эго. Оно уже не является субъектом или объектом, а потому не может обладать стремлением. В противоположность кажущейся беспомощности самоубийцы, это совершенная экзистенциальная беспомощность, в которой невозможно даже самоубийство. Пока это способно предпринимать действия как субъект, будь это даже самоуничтожение, оно не является поистине беспомощным.
Настоящую дилемму, тупик, cul de sac, истинный нигилизм бессмысленности, апорию безысходности составляет как раз эго в своей коренной противоречивости. Таково положение эго, с которого содрана кожа, эго, лишенного всех покровов, всякого убежища.
Эта предельная негативность является предварительной и не просто отрицательной. Это еще не решение или осуществление, но предпосылка. «Великая преграда сомнения», коренное противоречие не являются конечной целью.
Эго делается субъект-объектным противоречием и уже его преодолевает. Оно истощено, искалечено, неподвижно. Безобъектность и бессубъектность представляют собой негативность тотальной зависимости. Субъект и объект препятствуют друг другу в своей дуалистической полярности и сбиваются в одну цельную преграду. Негативная бессубъектность и безобъектность, лишенная как ума, так и тела, недостаточна. Без тела, без уст и без ума она должна себя выразить. «Великая преграда сомнения» должна быть радикально сломана, коренное противоречие требует фундаментального решения.
Однако лишь вместе с полным достижением этого критического состояния «великой преграды сомнения» появляется возможность его искоренения. Именно в этом состоянии максимального напряжения любое событие повседневной жизни, какое-то слово, действие, жест наставника могут вызвать революционный переворот в самом основании, когда коренное противоречие «великой преграды сомнения» вдруг ломается и обнаруживается прорыв.
Подобно тому как эго в эго-сознании первоначально представляет собой и действие, и факт, точно так же его извержение и разрешение имеют качества и действия, и факта, но теперь уже не в их релятивности. Вместе с коренным противоречием «великой преграды сомнения» трансцендируется и обычное эго-сознание. Так как оно все еще представляет собой негативность, отсутствие различия между субъектом и объектом, собою и иным, как «великая преграда сомнения» оно охватывает все царство бытия, включая и саму дифференциацию бытия и небытия. Коренное противоречие есть пропасть бытия, вернее даже — бездна антиномии между бытием и небытием, существованием и не-существованием. Но при всей негативности противоречия и бездны тот же корень, то же ядро является позитивным основанием и источником.
Со стороны эго данное ядро выступает как последний предел, край и центр противоречивости эго- сознания. При актуализации этого центра эго растрачивается, но не расходуется полностью. Пока оно остается корнем и ядром, это и в полном своем истощении по-прежнему является этим корнем — в качестве корня-предела, корня-барьера, корня-препятствия. Эго лишь «как бы умерло». Когда же этот негативный корень вырван, взорван, перевернут, то эго поистине умирает «великой смертью»[95], которая одновременно является великим рождением и «великим пробуждением»[96].
«Великая смерть» есть умирание эго для себя самого в его радикальной негативности. Это никак не релятивное нигилистическое разрушение или истечение эго в пустоту или ничто. Это резкое вырывание с корнем и переворачивание означает, скорее, слом и рассасывание противоречивости, бездны, апории. Отмена и отрицание предельной негативности сами по себе позитивны. Негативное растворение есть в то же время позитивное решение. Отрицание эго в центральном противоречии эго-сознания достигается посредством негации утверждения, решения и осуществления. Умерев для себя как эго, оно рождается и пробуждается как Я.
Здесь следует подчеркнуть, что коренное противоречие не является каким бы то ни было метафизическим или онтологическим постулатом. Это самая настоятельная и жгучая действительность. Поэтому его подрыв и переворот также представляют собой конкретную реальность. Взрыв и растворение срединного противоречия ведут эго к непосредственному примирению и завершению. Последний предел сжатости и зависимости становится теперь свободой изначального истока и основания. Центром оказывается не противоречивость первоначального эго-сознания, но основание и источник — его Я. Корень-предел путем переворота преобразуется в корень-источник и корень-основание. Этот радикальный поворот, катаклизм переворота по-японски называется ccunopu[97].
Растраченное и скованное в коренном противоречии эго взрывается и растворяется в сатори, которое является пробуждением эго к своему источнику и основанию — к Я. Пробуждение к нему есть и пробуждение его самого, Я. Тотальный подрыв, распад и смерть с точки зрения эго-сознания в его противоречивости, в «великой преграде сомнения», предстают как пробуждение и прорыв к Я. Но в обратной перспективе они выступают как пробуждение и открытие Я. Это воистину Самопробуждение: пробуждающее пробуждается, и то, чем оно пробуждается, есть и то, к чему оно пробуждается. Действие и факт, основание, корень, исток содержатся в Я — первоистоке и действия, и факта.
Будучи основанием и истоком, Я и не динамично, и не статично. Оно не является ни мертвым тождеством, ни абстрактной пустотой всеобщего единства. Это и не просто «не-двойственность» или «ложная одинаковость»[98]. Хотя Я лежит в основании, в первоистоке статики и динамики, оно никогда не остается в себе, всегда есть Я в самовыражении. В пробуждении даже сама субъективность эго во всей его противоречивой двойственности проистекает из Я. Последним источником поиска преодоления отчуждения и обособления, завершения и самоосуществления оказывается именно Я. Двоякая противоречивость эго, имеющего и неимеющего себя и мир, в действительности вытекает из того, что эго еще не достигло своего Я.
В первоначальном эго-сознании субъект не только обособлен от себя, от другого и от мира как объекта. Он оторван также и от собственного основания и истока. Расколотая изнутри, изолированная извне индивидуальность безосновна, а потому она не имеет опоры. Такая индивидуальность — раздираемая изнутри, разобщенная, чуждая собственному первоистоку — никогда по-настоящему не знает себя, не способна себя утверждать, поскольку она никогда собою и не была. Лишь умерев для себя как эго и пробудившись к своему Я, она является аутентичной, автономной индивидуальностью и впервые актуализируется. Прекратив быть просто эго, она предстает как то, что можно обозначить «Я-эго» или «эго-Я».
Экзистенциально противоречивая и дуалистическая субъект-объектная структура эго приходит к разрешению лишь вместе с подрывом и смертью этого коренного противоречия, вместе с пробуждением, разрешением и самоосуществлением в Я и как Я, являющегося основанием эго. Я свободно от раскола на внутреннее и внешнее, от дуализма, от всякой двойственности. Ему теперь нет нужды бороться, чтобы «быть». Оно живет не из бездны своего расколотого ядра: отныне оно одновременно есть Я и проистекает из него как из источника и субъекта, и объекта.
В отличие от обусловленной субъективности первоначального эго-сознания объект уже не связывает, не мешает, не ограничивает и не обделяет субъекта. Нет и глубин противоречивой двойственности, когда субъект и объект приводят друг друга в неподвижность «великой преграды сомнения». Вырванные вместе с этим корнем противоречия, субъект и объект укореняются и сосредоточиваются в своем последнем источнике. Они уже не препятствуют друг другу во взаимном противостоянии и делаются свободным потоком проявлений этого источника.
С точки зрения этого истока-основания в Я, свободное проистекание субъекта и объекта из Я представляет собой одновременно их беспрепятственное к нему возвращение — через время, но в Вечности. В Самопроявлении проявляющее есть проявляемое, то, через что явлено, и то, что явлено, тождественны.
