Колодец во дворе иссяк, И мы с ведром и котелкомЧерез поля пошли к ручью Давно не хоженным путем.Ноябрьский вечер был погож, И скучным не казался путь —Пройтись знакомою тропой И в нашу рощу заглянуть.Луна вставала впереди, И мы помчались прямо к ней,Туда, где осень нас ждала Меж оголившихся ветвей.Но, в лес вбежав, притихли вдруг И спрятались в тени резной,Как двое гномов озорных, Затеявших игру с луной.И руку задержав в руке, Дыханье разом затая,Мы замерли — и в тишине Услышали напев ручья.Прерывистый прозрачный звук: Там, у лесного бочажка —То плеск рассыпавшихся бус, То серебристый звон клинка.
Другая дорога
В осеннем лесу, на развилке дорог,Стоял я, задумавшись, у поворота;Пути было два, и мир был широк,Однако я раздвоиться не мог,И надо было решаться на что-то.Я выбрал дорогу, что вправо велаИ, повернув, пропадала в чащобе.Нехоженей, что ли, она былаИ больше, казалось мне, заросла;А впрочем, заросшими были обе.И обе манили, радуя глазСухой желтизною листвы сыпучей.Другую оставил я про запас,Хотя и догадывался в тот час,Что вряд ли вернуться выпадет случай.Еще я вспомню когда-нибудьДалекое это утро лесное:Ведь был и другой предо мною путь,Но я решил направо свернуть —И это решило все остальное.
Желтоголовая славка
Ее, наверное, слыхал любойВ лесу, примолкшем к середине лета;Она поет о том, что песня спета,Что лето по сравнению с веснойКуда скучней, что листья постарели,Что прежних красок на лужайках нетИ что давно на землю облетелиЦвет грушевый и яблоневый цвет;Она твердит, что осень на пороге,Что все запорошила пыль с дороги;Примкнуть к терпенью смолкших голосов