Со вздохом Клитус переложил вожжи в левую руку, а правой сжал ей колено.
– Я стараюсь поддерживать тебя, Молли. Ты должна видеть это. Я люблю тебя, но ты, похоже, не очень-то нуждаешься теперь в моей любви.
– Нуждаюсь, Клитус, просто… понимаешь, столько разных ударов посыпалось на меня в последнее время со всех сторон. Я дорожу тобой. Не покидай меня!
– Не покину, милая. Черт возьми, если ты позволишь, я выгоню этого ублюдка, как только мы приедем в Блек-Хауз.
Молли улыбнулась его порыву, ей доставила удовольствие озабоченность Клитуса.
– Я могу и сама выгнать. Тебя я просила бы сегодня помочь мне хорошо принять преподобного отца и его жену.
В то время как Молли с детьми слушала воскресную проповедь, Шугар зарезала трех кур, ощипала, опалила их и бросила в кипяток. Затем она поставила два противня с булочками допекаться около огня и привела в порядок столовую. Напевая без устали псалмы, она выгладила льняную скатерть, отделанную кружевами по краям, и достала пару дюжин таких же кружевных салфеток. Шугар выставила на стол расписанный розочками китайский фарфоровый сервиз, приобретенный некогда Сюзанной, матерью Молли, и отполировала немецкое столовое серебро, которое еще бабушка Сюзанны подарила внучке по случаю ее второго замужества с мистером Джеймсом Блеком, ставшим отчимом Молли и, в будущем, отцом других детей Сюзанны.
«Хвала Всевышнему, этот мистер Джаррет может все переменить в Блек-Хауз. Вот будет кстати, – думала Шугар. – Мисс Молли ожила с его приездом».
По прибытию в Блек-Хауз Молли оставила Клитуса в холле встречать преподобного отца и миссис Келликот, велев ему принять у них пальто и шляпы и немного побеседовать, пока она поможет Шугар накрыть к обеду стол.
Она побежала по ступенькам наверх к себе в комнату, сняла шляпу, распустила волосы, взглянула в зеркало и обнаружила, что ее щеки горят густым румянцем. Набрав побольше воздуха в легкие, Молли побежала в кухню по лестнице черного хода.
Как раз когда она достигла порога кухни, входная дверь пронзительно скрипнула. Улыбка сверкнула полумесяцем на темном, как ночное небо, лице старой негритянки.
– Преподобный отец и его жена согласились придти?
– Они уже здесь, – Молли обвела кухню взглядом.
Когда она потянулась за фартуком, Шугар остановила ее.
– Бегите встречать гостей, мисс, я сама накрою стол.
– Не могу, – призналась Молли.
Дверь снова пронзительно заскрипела, послышался громкий голос Вилли Джо, и мелькнуло лицо Джубела.
– Они не мои гости, – уточнила Молли, постаравшись рассердиться. – Они твои, Шугар… и Джубела!
Не обратив внимания на ее замечание, Шугар подняла тяжелую крышку котла. Вкусный запах вызвал непроизвольную улыбку на губах Молли, заполнив ее душу несметным числом противоречивых чувств. Она смотрела, как Шугар наливает из котла куриный бульон и кладет клецки в большую супницу.
– Сколько цыплят ты зарезала для бульона?
– Трех. Я думаю, по ночам еще достаточно холодно, и если мы оставим на ночь бульон на летней кухне, он сохранится и до завтра.
– Прекрасно, это просто необходимо. Наш постоялец приглашал сегодня каждого встречного заглянуть к нам на ужин на неделе.
Шугар весело глянула на Молли.
– Он так делал, да? Я превращусь в лебедя, если только он не изменит все здесь, вот увидите!
– Вряд ли, – Молли вытащила противень с булочками из печи.
«Последняя пшеничная мука», – подумала она.
– Как только закончится обед, я попрошу его убраться из Блек-Хауз! – сказала Молли.
Если не считать стук половника о супницу, наступила абсолютная тишина. Молли оставила противень с булочками, чтобы взять в руки дымящуюся супницу. Глаза Шугар сузились.
– Да, да, – сказала старая служанка, – отнесите это в столовую, мисс. Я позвоню к обеду. Развлекайте гостей.
Молли послушалась, обретя слабое утешение в безмолвной стычке с Шугар. Но когда она вошла в столовую, голоса, доносившиеся из холла, привлекли ее внимание. Она взглянула мельком в холл и состроила гримасу. «Миссис Джаррет не приехала со мной в Эппл-Спринз!»
Рубел внимательно следил за дверью в кухню, ожидая ее появления. Молли сильнее сжала свою ношу, почувствовав жар даже через прихватки, которыми были обернуты ручки супницы. Она была не в состоянии пошевелиться.
Со словами извинения, обращенными к преподобному отцу, Рубел вошел в столовую и подошел к Молли:
– Позвольте мне помочь.
Она сжала супницу еще сильнее. Рубел потянул супницу на себя. Она отказывалась ее отдать, держась за супницу, как будто защищая свою жизнь.
