профессор Вамберг. – Между прочим, сами священнослужители пользуются этим эликсиром на протяжении многих веков. Они-то и обнаружили одно его замечательное свойство: если применять эликсир в определенных пропорциях, он освобождает человека от собственного сознания и воли.
– Простите? – не понял Дойл.
– Человек перестает осознавать себя. Становится послушным, целиком и полностью отдавая себя во власть священнослужителя, который использует его так, как считает нужным, – в работе на полях или по дому. Даже самые зверские особи становятся просто ручными. И очень, о-очень дисциплинированными, – с довольным видом пояснил Вамберг.
Современное рабство! Людей превращают в бессловесных рабов, наподобие этих слуг, разносивших сейчас какое-то мясное блюдо. Дойл боялся даже смотреть в их сторону.
– Проблема со слугами на Гаити разрешилась замечательно легко, – тяжело отдуваясь, сказал епископ Пиллфрок. – Прекрасно, когда можно говорить все, что угодно, и не бояться, что тебя подслушают.
Вамберг бросил на епископа взгляд, полный неприязни.
– Видите ли, доктор, – продолжал он. – Союз священнослужителей – это Тайное братство; и эти знания хранятся, передаваясь из поколения в поколение. Я единственный из европейцев, кому впервые за все века открыли эту величайшую тайну. Но и я внес свой скромный вклад в сокровищницу Братства, увеличив эффективность действия эликсира маленьким хирургическим вмешательством.
'Неудивительно, что Боджер сбежал, учуяв что-то неладное. Лучше лежать на дне Темзы, чем стать подопытным кроликом вроде Лэнсдоуна Дилкса, запрятанного в каком-то чулане', – с ужасом подумал Дойл.
– Потрясающе! – наслаждался Пиллфрок, отхватив очередной кусок жирного мяса.
– Позднее, путешествуя по высокогорному Тибету, я встретил человека, обладавшего выдающимися умственными способностями. Он подсказал мне, как применить чудесные свойства эликсира и мои хирургические знания в более широкой, если хотите, общественно полезной сфере. – Вамберг кивнул в сторону Александра Спаркса.
Вот, значит, как все это началось – с Вамберга и Спаркса. Встреча двух людей, продавших свои души Дьяволу!
Дойл вздрогнул, услышав звон разбитой посуды. Слуга в дальнем конце стола уронил с подноса несколько тарелок. Он неуклюже наклонился, пытаясь собрать осколки.
– Неповоротливая скотина, – пробормотал Драммонд.
По спине Дойла пробежал холодок, когда на выбритой шее слуги он рассмотрел свежий шрам необычной треугольной формы. Из него до сих пор торчали толстые голубые нитки. Другой слуга помог бедняге подняться…
Сердце Дойла упало: он узнал Барри.
Глаза Барри были пусты, ни единого проблеска мысли не смог прочитать в них Дойл.
– Эй, ты, – громко окликнул слугу Александр Спаркс. – Как тебя зовут, недотепа?
Барри топтался на месте, уставившись на Спаркса бессмысленным взглядом; из уголка рта бежала струйка слюны…
Вскочив со стула, Александр ударил Барри по лицу. Казалось, Барри не почувствовал удара, а просто сжался в комок, как побитая собака. Дойл вцепился в сиденье стула, боясь, что не выдержит и бросится на Спаркса.
– Отвечай, когда тебя спрашивают, бой!
Какой-то проблеск сознания мелькнул в глазах Барри. Он кивнул, пробормотав что-то нечленораздельное.
– Раз уж ты не годишься ни на что путное, может, спляшешь нам джигу, глупое животное? – сказал Александр. – Давай же, скотина!
Александр захлопал в ладоши, приглашая присутствующих за столом поддержать его. По его знаку музыканты начали наигрывать мелодию танца. Спаркс опять ударил Барри, а потом ткнул его в бок концом острой палки.
– Пляши, бой, пляши, раз тебе приказано!
Дойл видел, что Барри не слышит и не чувствует музыки: он попытался двигать ногами, но результат оказался плачевным – ноги не слушались его, и каждое движение вызывало, по всей видимости, боль во всем теле. На штанах в паху расплылось мокрое пятно.
Сидевших за столом, в том числе и королевскую особу, все происходившее веселило необыкновенно. Принц Эдди готов был сам вскочить с кресла и пуститься в пляс. Епископ буквально зашелся от хохота и корчился, схватившись за бока.
Дойл перевел взгляд на Эйлин. Она сидела с белым как мел лицом, кусая губы, чтобы не расплакаться. Едва заметно покачав головой, Дойл дал понять Эйлин, что она не должна выказывать своих чувств.
Не в силах передвигать ногами, Барри упал на колени, хватая ртом воздух; в груди у него заклокотало, тонкая струйка розоватой жидкости появилась на губах. Разразившись хохотом, Александр махнул рукой – музыка тотчас оборвалась. Двое слуг подскочили к Барри и, подхватив его под руки, вывели из зала, словно старика-инвалида.
– Восхитительно! – хрипел Пиллфрок.
'Они хотели продемонстрировать, что они сделали с Барри, – с негодованием и яростью подумал Дойл. – Хотели показать нам, в какое беспомощное животное он превратился… Они не только накачали Барри эликсиром Вамберга, они влезли в его мозг, разрушив в нем то, что делало его человеком!'
Дойл готов был растерзать этих монстров на месте.
Александр Спаркс, хищно оскалясь, переводил взгляд с Эйлин на Дойла, явно наслаждаясь произведенным эффектом.
'Спарксу нравится чувствовать, что его боятся, – подумал Дойл. – Спаркс живет этим чувством, постоянно питая себя чужим страхом'.
– Так на чем вы остановились, профессор? – сказал Александр.
– Ну да. Это была настоящая удача! Мы встретились вовремя. С моим новым другом мы отправились по свету, но теперь у нас была ясная цель, – продолжил Вамберг.
– Цель?
– Разумеется. Мы стремились войти в контакт с духами природных стихий в разных странах и на разных континентах. К нашему изумлению, мы обнаружили, что духи просто жаждут передать нам свои секреты. А среди этих секретов, доктор, есть такие, что просто дух захватывает: тайна самой Жизни, например! Духи готовы открыть эту тайну в обмен на услугу, которую мы могли бы оказать им.
Дойл молчал, пытаясь справиться с подступавшей волной ужаса. Судя по чудовищной сцене с Барри, которую им продемонстрировали, страшно было даже подумать о том, что они сотворили с его братом. И та же жуткая участь, вероятно, ожидает его и Эйлин.
– Дело в том, что над природной стихией когда-то царствовал единый дух. Могущественный Некто, почитаемый всеми примитивными народами. У него на протяжении веков было много различных имен. Сущность трагическая, никем не понятая в современном мире, жестоко и бессмысленно преследуемая религиозными фанатиками. Изгнанник, живущий в сумеречном пограничье между двумя мирами…
– Дьявол, – заключил Дойл.
– Ну да, христиане называют его именно так. Но вернемся к предложению природных духов: в обмен на свои бесценные секреты они просят помочь им вернуть в этот мир своего Великого Повелителя, дабы он занял трон, по праву ему принадлежащий. С этим предложением духи обратились именно к нам, потому что, как выяснилось, только люди способны совершить это. Ради блага и процветания человечества мы согласились на это, призвав на помощь нескольких своих друзей.
Разговор за столом стих: все ждали, какова будет реакция Дойл а. 'Да они просто сумасшедшие! – подумал Дойл. – Все до единого. Безнадежно свихнулись раз и навсегда'.
– Вы имеете в виду 'обитающего у входа', – сказал Дойл.
– О да-а. У него множество, великое множество имен, – весело заверещал епископ.
Между тем принц Эдди, потянувшись за графином с вином, умудрился опрокинуть его. По белоснежной скатерти расползлось темно-красное пятно кларета.[8] Принц пьяно захихикал. Александр Спаркс и доктор Гулль обменялись понимающими взглядами, и врач тотчас поднялся
