– Феникс, – подтвердил незнакомец. – Название города. Он слегка склонил голову в ту сторону, откуда шел поезд.
– Феникс – символ того, что можно упасть и подняться снова, – сказал Иаков. – Восстать из пепла.
– Это долгий путь.
Азиат пожал плечами, словно ссылаясь на собственное плачевное состояние, снова положил меч рядом с его товарищем и слабо, прерывисто вздохнул.
– Насколько серьезно вы ранены, мой друг?
– Пуля. Попала в спину. Под левое плечо.
– Хотите, я осмотрю рану?
– Ты лекарь?
– Почти, – ответил Иаков. – Я священник.
Глаза блеснули, лоб нахмурился в сомнении.
– Ты? Священник?
– А что? Не похож?
– Да, ты не похож на священника.
– Я раввин, это все равно что священник, только вера другая, – пояснил Иаков, спуская китель с его плеча. – Где вы научились так говорить по-английски?
– У священника, он был католик.
– Что ж, священники бывают разные.
Засохшая кровь пропитала грубую повязку на его спине, свежая темная кровь продолжала сочиться из ее центра.
– Я тоже священнослужитель, – сказал человек.
– Вы буддист?
– Синто.
– Стало быть, вы японец.
– Ты слышал о синто?
– Я читал об этом и встречался со священниками синто из вашей страны в прошлом году в Чикаго. С какого вы острова?
– Хоккайдо.
– Те люди были с Хонсю. Синто означает «путь богов»?
Иаков размотал повязку и открыл рану; японец слегка вздрогнул, когда последний слой муслина оторвался от корки засохшей крови. Чуть ниже лопатки находилось маленькое круглое отверстие. Чистая рана: никакого покраснения или инфекции.
Пуля вошла в спину, прошив мышцу, скользнула по ребру и вышла сбоку груди: выходное отверстие, побольше входного, находилось двумя дюймами ниже. Дышал раненый нормально, легкое должно быть в порядке.
– Ты можешь поблагодарить богов за то, что не находишься сейчас среди них, – заявил Иаков, забыв на момент о собственных слабостях. – Нам нужно что-нибудь, чтобы прочистить эту рану.
– Алкоголь.
– Вам повезло, впереди целый вагон с актерами. А откуда взялась эта повязка?
Японец указал на рулон хлопчатобумажной материи, находившийся в сундуке неподалеку.
– Да здесь прямо лазарет.
Иаков достал ткань из сундука и начал складывать повязку.
– Расскажите мне о том священнике, который научил вас английскому языку…
– Он жил при нашем храме. Американский миссионер.
– Приехал, чтобы обратить вас?
– Кончилось тем, что мы обратили его; он так и остался жить там.
– Услуга за услугу. Я, пожалуй, схожу за алкоголем, – заявил Иаков, но уходить не стал – как бы чего не вышло. Ведь неизвестно, достаточно ли доверяет ему этот человек, чтобы позволить уйти? Похоже, да, доверяет. Он даже не обернулся.
– Где ты прочитал о синто? – спросил японец.
– В одной книге из моей домашней библиотеки, переведенной на английский, конечно. Я не помню названия…
– «Кодзики»?
– Да, кажется, так.
– А где ты видел эту книгу?
– Один из синтоистских священников подарил мне ее в прошлом году в Чикаго; он сказал, что это самый первый ее перевод.
– А ты видел другой экземпляр? – спросил японец, вдруг повернувшись к нему лицом, с чрезвычайно напряженным видом. – На японском?
– Нет, – ответил Иаков, но этот вопрос оставил у него странное чувство; на задворках его сознания что-то складывалось воедино, хотя что именно, ему пока было не определить.
– А что?
Человек уставился на него странными матовыми глазами.
– Подлинник «Кодзики», первая книга, был украден из нашего храма.
– Я так и думал, что вы это скажете…
