Такой вопрос я уже не раз задавал себе сам. Меня привлекал полет вдоль северного побережья – от Архангельска до Уэлена, но еще интереснее был бы полет на Северный полюс.
– Мне хотелось бы, - сказал я, - не только покружиться над полюсом, но и обеспечить возможность подробного изучения Центрального полярного бассейна.
Журналистов необычайно заинтересовала идея полета на полюс. Посыпались со всех сторон вопросы:
– А как вы представляете себе этот полет?
– Можно ли осуществить такой смелый проект?
– Какими средствами?
– Проекта еще никакого нет, - ответил я, - пока это только мечта. Но мы знаем, что в нашей стране самые смелые идеи, если они задуманы на пользу Родине, могут осуществиться. Если позволите, я готов сейчас немного пофантазировать.
И я начал рассказывать об организации на полюсе научной зимовки. Это была только фантазия, но она покоилась на реальных возможностях советской авиационной техники. Только с помощью авиации можно было бы, по моему мнению, доставить в центр Арктики научную экспедицию с достаточным запасом продовольствия, приборами и снаряжением. Для участия в таком полете нужно привлечь не один, а несколько самолетов. Это даст возможность летчикам, в случае необходимости, быстро притти на выручку друг другу.
– Вы бы написали о вашем замысле, Михаил Васильевич, - предложил один из присутствующих, когда я закончил свой рассказ.
– Верно, верно!-поддержали остальные, - напишите и назовите этот рассказ «Мечта пилота».
* * *
Очень часто после беседы в редакции «Комсомольской правды» я ловил себя на том, что беспрестанно думаю о Северном полюсе. Я старался оставить эти мысли, но как ни упорствовал, они все сильнее овладевали мной.
В редкие свободные часы я подходил к книжному шкафу и брал с полки книгу, посвященную какой- либо экспедиции на Северный полюс. Много раз наступление нового дня заставало меня за книгой, переживающим трагическую гибель отважных людей, которые так и не достигли полюса.
«Полюс, - думал я, глядя на висевшую на стене карту Арктики.-Среди необозримых ледовых просторов затерялась точка, где сходятся все земные меридианы, где расположена воображаемая ось вращения земли. Там хранится великая тайна рождения погоды, движения ветров, дрейфа льдов. Сотни лет стремится туда человечество, чтобы разгадать эту тайну. Но природа крепко хранит ее. Корабли, аэростат, дирижабли, на которых исследователи Арктики пытались попасть на полюс, сковывало льдом, разбивало штормом, заметало пургой».
Экспедиции капиталистических стран не столько преследовали научные цели, сколько стремились установить тот или иной спортивный рекорд.
Придя, например, на Южный полюс, английский полярный путешественник капитан Скотт увидел здесь следы недавнего пребывания норвежцев. Эта была экспедиция Р. Амундсена. Скотт сделал в своем дневнике следующую запись:
«…норвежцы нас опередили и первые достигли полюса. Ужасное разочарование, и мне больно за моих верных товарищей… Конец всем нашим мечтам; печальное будет возвращение… Мы воздвигли гурий, водрузили наш бедный, обиженный английский флаг… Итак, мы повернулись спиной к цели своих честолюбивых вожделений… Прощайте, золотые грезы!»
Казалось бы, чем больше научных материалов будет добыто, тем более обогатятся человеческие знания. Однако для английского путешественника тот факт, что он не первым пришел на полюс, явился большим ударом. Подавленные мыслью о позоре, ожидающем их на родине, брели обратно неудачники. Измученные снежными бурями и морозом, голодные, усталые до предела люди погибли.
Перед смертью Скотт писал своему другу:
«…прошу вас, дорогой мой друг, быть добрым к моей жене и ребенку. Окажите мальчику помощь в жизни, если государство не захочет этого сделать».
Последняя страница этого страшного дневника обрывалась фразой:
«Ради бога, не оставьте наших близких».
Передо мной длинной вереницей проходили образы смельчаков, нашедших в Арктике свою гибель. Судьба Георгия Седова особенно волновала меня.
…Седов вырос в семье бедного азовского рыбака, и с самого раннего детства ему пришлось бороться с многочисленными невзгодами. Немало препятствий преодолел юный Седов, прежде чем ему удалось стать штурманом и гидрографом. Работая на Колыме и в Крестовой губе, он приобрел полярный опыт и понял, какое огромное значение имело бы для науки достижение Северного полюса, изучение Центрального полярного бассейна. Седов мечтал о том, чтобы честь достижения полюса принадлежала его родной стране.
Царское правительство отказало Седову в деньгах для снаряжения экспедиции. Ценой огромных усилий и унижений собирал он гроши у богатых предпринимателей, желая во что бы то ни стало осуществить свою цель.
Двадцать седьмого августа 1912 года, на небольшом деревянном судне «Св. Фока», Седов покинул Архангельский порт. Неизведанные трудности ждали его. Но он смело шел им навстречу.
Седов предполагал в том же году добраться до одного из островов Земли Франца-Иосифа, зазимовать там, а с наступлением лета отправиться пешком к Северному полюсу. Однако эти расчеты не оправдались. Уже в горле Белого моря его задержали свирепые штормы. На пути к Земле Франца-Иосифа встали тяжелые пловучие льды. Они зажали суденышко, и «Св. Фоке» пришлось зимовать во льдах.
Долгой и томительной оказалась вынужденная зимовка. Уже кончилась длинная полярная ночь, а льды все еще не расступались. Только на исходе короткого лета они выпустили «Св. Фоку» из своих цепких объятий. С большим трудом удалось достичь ближайшего острова архипелага Франца-Иосифа. Здесь Седов нашел удобную для стоянки бухту, названную им Тихой, и остался в ней зимовать.
Вторая зимовка во льдах принесла тяжелое испытание: половина экипажа заболела цынгой. Заболел и сам Седов. Но и теперь его ни на мгновение не покидала мысль о достижении полюса. С нетерпением ждал он окончания долгой, изнуряющей ночи, чтобы снова двинуться в путь.
Запасы топлива и продовольствия таяли. Тяжелые условия зимовки, болезни, недоедание не могли не влиять на душевное состояние спутников Седова. Он понимал, что только достижение цели может поднять дух участников экспедиции.
И вот пятнадцатого февраля 1914 года Седов и два матроса – Пустошный и Линник – вышли в поход на Северный полюс.
Это был тяжелый и мучительный путь. Всюду громоздились застывшие ледяные валы, острые торосы и ропаки. Собакам не под силу было тянуть груженые нарты, и людям приходилось помогать им. Неимоверных усилий стоил каждый шаг.
На шестой день похода Пустошный и Линник заметили, что Седов еле держится на ногах. Внезапно он упал. Матросы подняли его, уложили на нарту и продолжали итти вперед.
Иногда Седов приходил в себя, приподнимался на нарте и окликал своих верных спутников:
– Линник, Пустошный, куда вы меня везете? Не обратно ли? Дайте компас, карту. Так… Так… Вы идете правильно. Спасибо, друзья! Вперед, только вперед! – и он вновь впадал в беспамятство.
В первых числах марта завыла пурга, и путники были лишены возможности выйти из палатки, а пятого марта Георгия Седова не стало…
На острове Рудольфа, на мысе Аук, матросы вырубили в промерзшей земле углубление и опустили в него завернутое в брезент тело Седова. Над могилой они устроили возвышение из камней. Рядом положили флаг, который был предназначен для подъема на полюсе.
Прогрессивная русская общественность, взволнованная исчезновением экспедиции Седова, требовала от правительства осуществления поисков судна. Но царское правительство не скоро откликнулось на это предложение. После длительных хлопот была, наконец, разрешена организация экспедиции. Эта задача
