Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — нач

„вои славны тысящу” надо, очевидно, понимать не в том смысле, что погибла тысяча славных воинов, а в том, что подверглись избиению знатные военачальники, возглавлявшие подразделения войсковой „тысячи”» (Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения… С. 132).

⁴⁴ О том, что это — именно ополчение, свидетельствует термин «вои», употребляемый летописцем (См.: Фроянов И. Я. Киевская Русь… С. 185–215).

⁴⁵ ПВЛ. Ч. I. С. 85.

⁴⁶ См.: Рыбаков Б. А. Древняя Русь… С. 57.

⁴⁷ НПЛ. С. 174–175.

⁴⁸ Черепнин Л. В. Общественно-политические отношения… С. 132.

⁴⁹ Пашуто В. Т. Черты политического строя древней Руси // Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин В. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. С. 25.

⁵⁰ ПВЛ. Ч. I. С. 95.

⁵¹ Именно так, по нашему мнению, следует толковать сообщения Повести временных лет. Нужно, впрочем, заметить, что Новгородская Первая летопись младшего извода дает изложение, которое ближе к действительности, чем версия Повести. К этому заключению нас побуждает ряд обстоятельств. Во-первых, Новгородская Первая летопись сохранила текст предшествующего Повести временных лет Начального свода (ПВЛ. Ч. II. С. 361). Во-вторых, в рассказе Повести видна стилизация. «Уже мне сих не крестити», — говорит, по свидетельству автора Повести, князь Ярослав. Перед нами тривиальный литературный штамп, нередко фигурирующий в летописи (там же). В-третьих, язык Повести становится иногда громоздким и неуклюжим, затемняющим смысл происходящего: «Заутра же собрав избыток новгородець, Ярослав рече: „О, люба моя дружина, юже вчера избих, а ныне быша надобе”. Утерл слез, и рече им на вечи: „Отец мой умерл…”». Эта фраза сильно проигрывает перед четким слогом новгородского источника: «…Ярослав заутра собра новгородцов избыток, и сътвори вече на поле, и рече к ним…» В-четвертых, автор Повести явно завышает число образовавших ополчение новгородцев, исчисляя их в 40 000. Новгородская Первая летопись сообщает более реальные данные: «…и собра вои 4000: варяг бяшеть тысяща, а новгородцов 3000». Заметим, кстати, что А. Г. Кузьмин увидел черты большей древности как раз в новгородском рассказе о событиях 1015 г. (Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 371).

⁵² Соловьев С. М. Сочинения. Кн. I. С. 199.

⁵³ Насонов А. Н. «Русская земля»… С. 78.

⁵⁴ Н. И. Костомаров справедливо замечал, что новгородцы «поднялись за Ярослава, но вместе с тем поднялись и за себя» (Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях главнейших деятелей. М., 1990. Кн. I. С. 12).

⁵⁵ ПВЛ. Ч. I. С. 97.

⁵⁶ Рыбаков Б. А. 1) Древняя Русь… С. 202; 2) Из истории культуры Древней Руси. М., 1984. С. 77.

⁵⁷ Ср.: Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 47.

⁵⁸ ПСРЛ. Т. IV. С. 110. — См. также: ПСРЛ. Т. V. С. 134; Т. VII. С. 328; Т XXV. С. 374.

⁵⁹ См.: Тихомиров М. Н. Исследование о Русской Правде. М.; Л… 1941. С. 37–39; Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 48; Рыбаков Б. А. Древняя Русь… С. 204.

⁶⁰ НПЛ. С. 161, 470.

⁶¹ Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 48–49.

⁶² Там же. С. 48.

⁶³ В 1036 г. «иде Ярослав к Новугороду и посади сына своего в Новегороде Володимера, и епископа постави Жиряту; и людем написав грамоту, рек: „по сеи грамоте дайте дань”» — (ПСРЛ, Т. IV. С. 114).

⁶⁴ М. Н. Тихомиров, имея в виду убийство Коснятина по приказу Ярослава, писал о том, что «уже в XI столетии новгородские князья вступают в конфликт с посадниками» (Тихомиров М. Н. Древнерусские города. М., 1956. С. 204). В. Л. Янин возражал М. Н. Тихомирову, будучи убежден, что Коснятин, наряду с Добрыней и Остромиром, «воплощал идею тождества посадника и князя» (Янин В. Л. Новгородские посадники. С. 56). В оценке посадничества Коснятина В. Л. Янин, на наш взгляд, ошибается.