Чекан зачеканил!
Знахари
Хорошее место для гнезда выбрали себе скворцы — в щели под крышей. Крыша земляная, и на ней, как на полянке, зелёная травка.
От дождя и ветра скворчата укрыты надёжно. Да вот беда — развелись в гнезде птичьи блохи.
Скворцы — птички опрятные. Они любят купаться и чистить свои перышки клювом. Даже скворчата, как подрастут, в гнезде не пачкают, а высовывают для этого из гнезда свои куцые хвостишки.
Блохи кусали скворчат. Скворчата бились в тесном гнезде, как рыбы в сачке. Один скворчонок даже вывалился из гнезда, и его схватила кошка.
Но однажды утром, выйдя из домика, я увидел, что зелёная земляная крыша стала голубой… На ней густо поднялась какая-то голубоватая трава. В голубой траве сидели скворцы. Защемив травинку жёлтым клювом, они сердито трясли головками и изо всех сил упирались в землю ножками.
С пучком травы в клюве скворцы залетали в щель под крышей и выстилали своё гнездо. И тут уж не скворчата, а блохи начали выскакивать из гнезда! Да так быстро, будто начался в гнезде пожар.
Скоро блох в гнезде не осталось ни одной. Скворчата успокоились и перестали биться. Потом запросили есть и — такие чистюли! — снова стали показывать из щели свои куцые хвостишки.
Я сорвал листик голубой травы и размял его в пальцах. В нос ударил такой резкий запах, что я чихнул. Горькая полынь?
Оказывается, что полынь для блох — похуже, чем дым для комаров.
Ай-да скворцы-знахари!
Гриб-подгнездовик
Обыкновенный горный конёк свил на земле гнёздышко, отложил в него яички и сел высиживать. И вот тут начались события необыкновенные! Чувствует конёк, что гнездо его кто-то снизу потихонечку приподнимает? Толчки — словно от землетрясения.
Конёк сидит, терпит. А гнездо под ним приподнимается, приподнимается и уже набок переворачивается!
Не стерпел тут и терпеливый конёк. Соскочил с гнезда и бегом! А гнездо уже на боку, а гнездо уже вверх дном — как перевёрнутое лукошко. А рядом вылез из земли… гриб! Толстоногий и толстолобый. По виду гриб-подосиновик, а по делам — подгнездовик.
Не на ту ногу
В горах медведь из берлоги выходит ещё по снегу. И тут-то вот, по его чётким следам, видно, до чего же он, медведь, косолапый! Даже удивительно, как это он на ходу сам себе на лапы не наступает?
Охотники говорят, что медведь спросонок чувяки не на ту лапу надел. Вот и косолапит по снегу: левый чувяк на правой лапе, а правый — на левой. Все это видят, а он и не замечает!
С днём рождения
Малый подорлик, перед тем как вылупятся птенцы у него в гнезде, приносит им подарок. Так уж и знают все: раз подорлик в гнездо лягушку принёс, — значит, вот-вот вылупятся орлята! Наверное, подорлик подслушивает, о чём его орлята ещё в яичках пищат. Они у него перед вылуплением перепискиваются. А как всё выслушает — так и спешит за подарком. Хоть он и хищный, а тоже орлят своих любит. Знает, что мягонькая лягушка для малышей орлят всё равно что для нас с вами конфетка! И только-только малыши из яйца, а он уж с лягушкой тут как тут. Поздравляет орлят с рождением.
Чёрные страницы
Трудно читать: написано чёрным по чёрному. Строчки размыты, слова неразборчивы. Записи — как телеграммы. «Перебежал дорогу барсук». «Вальдшнеп тыкал клюв в грязь». Вот совсем короткая запись: несколько точек и бороздок. А перевод у записи длинный: «Прилетел в эту лужу ночью плавунец из реки, охотился на бабочек, упавших в воду».
Рыбу дождём не напугаешь.
Ласковое у ласка имя, да характер крут.
Не надейся, карась, что щука зубы меняет.
Случается, что и рак краснеет.
Мелкие у хорька зубы, да острые.
Не лез бы камыш в болото, кабы не любил воду.
Для дятла длинный язык — не порок.
Невидный соловей, да слышный.
Любит кукушка чужие годы считать.
Дятлу без носа, как волку без ног.
Загадки принято другим загадывать, а я их сам себе загадал. Да такие, что и разгадать не могу.
Есть у фотоохотников заповедь: каждому снимку — своя этикетка. Снял и запиши: что, где, когда? В памяти всё не удержишь. Но если бы все выполняли добрые советы!
Я не записал и теперь сам ничего не разберу. Не только где и когда, не пойму даже и что снимал. Смотрю на снимки и развожу руками.
