имел защиту: «Скопишася о нем пруси и Людинь конець и загородци, и сташа около его полком и урядивъше на 5 пълков»{87}. Мы видим, что концы собирают свои вечевые собрания, составляют свои полки. В дальнейшем борьба между концами станет одним из важных элементов внутриполитической жизни Новгорода. Развитие концов — территориальной системы, появившейся позже сотенной{88}, свидетельство о развитии Новгорода как городской территориальной общины{89}.
Ярко отразился в источниках и волостной строй новгородского города-государства. В этот период понятия «область новгородская», новгородская волость становятся обычными в устах летописцев. Это определенная территория, которая тянет к Новгороду: «…приходиша Емь и воеваша область Новгородскую»{90}. Но «область» это не только территория, но и население, которое проживает на ней. Оно входит в состав новгородского ополчения. Собственно, новгородское ополчение и состоит из горожан — членов общины главного города земли и жителей области, или обитателей пригородов и прилегающих к ним территорий. «На осень ходи Святополк с всею областию Новъгородскою, хотя на Суждаль», — сообщает нам летописец{91}. «Иде князь Ярослав с новгородци и пльсковици и с оболостью своею на Чюдь» {92}. Характерно сообщение под 1225 г. Готовясь к борьбе с Владимирской волостью, новгородцы «скопиша всю волость»{93}. Ясно, что без сил волости они не могли противостоять своему могущественному соседу.
Структура новгородской волости соответствовала общерусской «модели» города-государства. В центре ее находился главный город, от него зависели пригороды. Важнейшие пригороды Новгорода: Псков, Луки, Ладога, Новый Торг, Руса часто фигурируют в летописи{94}. Многие зримые и незримые нити связывали главный город с пригородами. Главный город был воеиным центром волости. В нем собиралось волостное ополчение, на нем лежала обязанность защищать пригороды. Когда шведы подошли к Ладоге, «пожгоша ладожане хоромы своя, а сами затворишася в граде с посадником с Нежатою, а по князя послаша и по новгородце»{95}. Подоспевшие новгородцы разгромили врагов. А вот и другой пример. Однажды враждебный Новгороду князь Святослав с помощью, полученной от Андрея Боголюбского, «пожьже Новый търг, а новотържьци отступиша к Новугороду»{96}. Будучи уверенными в поддержке главного города, пригорожане в то же время должны были расплачиваться за внешнеполитический курс своего патрона. Интересны в этом отношении события 70-х годов. «Новгородце целовавше ко Всеволоду Юргевичю крест и не управиша, он же иде к Торжьку в волость их», «город пожгоша весь за Новгородскую неправду»{97}.
На пригороды распространялась и административная власть из главного города. Новгородцы сажали в пригородах князей. В 1177 г. «посадиша новгородциы Мьстислава на столе, а Ярополка на Новем търгу, а Ярослава на Ламьскем волоце»{98}. Аналогичная практика осуществлялась и в отношении пригородских посадников.
Новгород был религиозным центром волости. «Иде боголюбивыи архиепископ Нифонт в Ладогу, и заложи церковь камяну святого Климента»{99}, — такого рода сообщения нередки в летописи. Избрать владыку для новгородцев — это значит избрать «пастуха словесьных овьчь Новугороду и всей области его»{100}. Новгородцы до поры до времени хозяйничали в пригородах, как у себя дома: «Иде князь Ярослав Пльскову на Петров день, и новъгородци въмале; а сам седе на Пльскове, а двор свои послав с пльсковици воевать»{101}.
Новгородцы находились в постоянных заботах о судьбе волости. В 1184 г. «выведе Всеволод, прислав, свояк свои из Новагорода Ярослава Володимириця: негодовахуть бо ему новгородьци, зане много творяху пакостии волости Новгородскеи»{102}. Одной из причин озлобленности на посадника Дмитра и на братью его было то, что он «повелеша на новгородьцих сребро имати, а по волости куры брати, по купцем виру дикую, и повозы возити»{103} . Интересно сообщение под 1211 годом. Тогда князь Мстислав послал «Дмитра Якуниця на Лукы с новгородьци города ставитъ, а сам иде на Тържък блюсть волости»{104} . Когда в волости все хорошо — это радость для жителей главного города: «Приде князь Михаил в Новъгород, сын Всеволожь, внук Олгов; и бысть льгъко по волости Новугороду»{105}. И наоборот, разорение волости — бедствие для жителей главного города. «И разидеся град наш и волость наша», — восклицает с горечью летописец{106}. Вот почему противники стремятся разорить волость. Лаврентьевская летопись сообщает о «пагубе» над Новгородом и над его волостью. «Пагубу» эту сотворило Владимиро-Суздальское воинство, «пришедше в землю их (новгородцев. —
Новгородцы заботились и о росте своей волости. Расширение это подготавливалось за счет освоения новых территорий данями. Новгородские «даньники», собирающие дань с завоеванных племен, неоднократно появляются в летописи. Раздвигая пределы даней, новгородцы пришли в столкновение с соседним городом-государством — Ростовской землей. Так, в 1169 г. «иде Даньслав Лазутиниць за Волок даньником с дружиною и приела Андреи пълк свои на нь, и бишася с ними, и беше новгородьць 400, а суждальць 7000; и пособи бог Новгородцем»{109}. Объектом для сбора даней выступали смерды — покоренные племена. Победив в 1169 г. суздальцев, новгородцы не только собрали всю дань со своих смердов, но взяли «на суждальскых емьрдех другую»{110}. Порой судьба даныциков была печальна: «Избьени быша печерьскеи и югорьскыи даньници в Печере, а другие за Волоком, и паде голов о сте къметьства»{111}. Новгород был чрезвычайно заинтересован в данях и, видимо, ревниво следил за их распределением. Когда в 1214 г., сходив «с ногородци» походом на чюдь, князь Мстислав собрал дань, то две части он отдал новгородцам, а третью — «дворяном»{112}.
Как бы новгородцы не пеклись о целостности своей волости, но исторический процесс в Новгородской земле шел так же, как и в других древнерусских землях. Здесь тоже вызревали местные центры, которые постепенно начинали приобретать статус самостоятельных городов-государств. Внешне начало этого процесса отразилось в появлении местных князей. Пусть их сначала сажают новгородцы, но это само по себе уже свидетельство усложнения местных социальных организмов, требующих своих руководителей. Так, в 1180 г. новгородцы «пояша» в Новгороде князя Святослава, «Ярополка посадиша на Новем търгу»{113}. На Луках тоже сидел свой князь{114}. В 1211 г. князь Мьстислав дал «лучанам» князя Владимира Псковского{115}. Оказывается Владимир был изгнан псковичами: «пльсковици бо бяху в то время изгнали князя Володимира от себе»{116} . Это весьма показательный факт. Городская община Пскова достигла такой самостоятельности и суверенности, что изгоняет князей так, как это делала и главная городская община. Но как и другие городские общины, псковичи не хотели долго сидеть без князя, ибо это вело к военному поражению от Литвы{117}. И вот уже в следующем году мы видим у них князя Всеволода Борисовича{118}.
Пригороды стягивают определенную территорию, земледельческую округу. В 1169 г. Святослав «створил много пакости» жителям Нового Торга, «села их потрати»{119} . Это не только территория, но и военная организация каждого зарождающегося города- государства. Князь Ярослав идет в поход с «новъгородьци, и с пльсковици, и с новотържьци и с ладожаны, и с всею областию Новгородьскою»{120}. Псковичи, ладожане, новоторжцы начинают часто фигурировать в летописи. Ясно, что это жители не только самих этих городов, но и прилегающих к ним земель. Опираясь на эту силу, пригороды начинают вступать в конфликты с главным городом. Вот один из рачьих таких конфликтов. В известной истории со Всеволодом псковичи заняли позицию провсеволодовой партии в городской общине Новгорода. Тогда сторонники князя бежали
