могла видеть кончика меча, но поняла, что тот у самой её шеи.
'Какого черта он медлит!' - крикнул про себя Сергей.
Тысячи зрителей смотрели на эту сцену и не смели произнести ни звука.
- Нет! Единственная во всей Вселенной ты удостоилась такой чести, и, в этот величайший для тебя миг, должна сама! - в глазах Герцога загорелся огонь торжества. - Иди ко мне!
Вздрогнув от ужаса, Лита сделала неуверенный шаг вперед и меч вошел в её горло. Она покачнулась. Герцог потянул оружие и швырнул его в небо, где меч пропал. Затем Герцог обратил свою волю на девушку, тунику которой залила кровь, его воля подняла Литу в воздух и уложила в углубление жертвенного камня, так, чтобы драгоценная красная жидкость потекла по желобкам. Руки Литы сами потянулись к ране на шее, но воля Герцога заставила девушку сохранить неподвижность.
- Все хорошо! - шепнул ей Сергей, мысли которого путались, как в бреду. - Держись! Я здесь.
- Почему ты… - Лита прервалась, отвлеченная болью, а Герцог, продолживший ритуал, посмотрел на нее удивленно - он не мог слышать Сергея, но ответ Литы дошел до его сознания.
- Держись… - повторил землянин. Он начал действовать: наполнил тело девушки энергией, заставил её сознание продолжить борьбу за жизнь, застопорил кровотечение и затянул ткань артерий. Всё, что он делал с помощью Короны, происходило интуитивно - как решалась сама задача, Сергей не знал - он направлял волю на хлещущую из шеи любимой кровь, желая, чтобы та свернулась, и кровь засыхала. Корона сама находила инструмент и способ.
- Тебе больно? - прошептал Сергей.
- Уже нет… - сознание Литы успокаивалось. - Где ты…
Почему так хочется спать?..
Теперь Герцог внимательно посмотрел ей в глаза, стараясь проникнуть в слабеющий, как он думал, разум. В это время над Площадью бушевала музыка, драконы танцевали, хлопая по плитам тяжелыми лапами, Хранители кружились в бешенном ритме, зрители качались и ревели в экстазе…
- Ты умираешь, девочка. - мягко пояснила мысль Герцога, когда в сознании Литы он обнаружил опустошение и страх, на самом деле, внушенный ему самому Сергеем. - Ты станешь свободной!
Герцог видел, как кожа австрантийки побледнела, грудь упала, и глаза закрылись, но Лита не умирала, её ткани, незаметно для посторонних глаз, наоборот стремились восстановиться, питаемые внешними силами.
- Сейчас ты уснешь. - сказал ей Сергей. - Все в порядке…
Я разбужу тебя в своём мире… Спи!..
Австрант сделал свои пол-оборота к солнцу, и над океаном, окружавшим Рагону, забрезжил рассвет, когда Праздник Тьмы наконец закончился, и лодки с погруженными в состояние едва ли не наркотической эйфории подданными герцогства двинулись к материку, сражаясь с течением.
Площадь словно умерла. Драконы пропали, свет башен иссяк, золото лат расходящихся в строгом порядке легионеров потускнело. Первые утренние птицы расправляли крылья высоко в светлеющем небе, их пение соединялось с плеском волн о камни Рагоны и с ударами весел молчаливых гребцов. Утро наступало обычным и красивым, принося прохладу с каплями росы и успокоение разгоряченным сердцам и душам.
Внутренний Круг пел тихую молитву. Четверка старших Хранителей поклонилась погруженному в думы Герцогу и удалилась, не поднимая глаз.
Они чувствовали себя ослабленными, как после месячного поста, чередуемого с трансом, но свободными, очистившимися, легкими, спокойными и счастливыми. Каждый из этой четверки сегодня ночью стал тем, кем стремился стать всю свою жизнь - с этого момента они были вторыми ангелами вселенной, вторыми после Герцога, но самыми совершенными существами после своего бога. Они, как и каждый, прикоснувшийся сегодня к Внешней Сфере, и в самом деле переродились, и в самом деле овладели властью над силами, недоступными человеку в иное время и в ином месте.
Потом появились служители, которые подняли мертвые тела Избранных, положили их на покрытые дорогой тканью носилки и понесли к западному берегу Рагоны, чтобы предать океану. Литу оставили, чтобы затем с особым почтением погрузить в святилище самого нижнего яруса Рагоны.
Закончив молитву, монахи Внутреннего Круга тоже исчезли, пятясь.
Герцог стоял один на безмолвной голой Площади, возвышающейся над Рагоной, и смотрел на восток, окрашенный в багряные тона. Кружева перистых облаков покрывались позолотой, а океан мерцал красным, зеленым и голубым. Герцог не видел торжества зари - он был погружен в себя.
Лита была красива, словно живая. Её голова склонилась набок, так, что волосы закрывали роковую рану, а колени были чуть подогнуты - ступы упирались в углубления камня, одна рука безжизненно лежала на граните, выделяясь белизной на темном фоне, другая касалась груди… Не прерывая размышлений, Герцог подошел к жертвенному сооружению и сел рядом с девушкой, не глядя на нее.
- Вот и все… - медленно прошептал он. Сегодня этот человек тоже стал сильнее; испытав недостижимый до сих пор транс, проникнув в тайники своего 'я', до которых ранее был не в силах добраться, овладев новой для себя жизненной силой, он во многом изменился, что-то словно осветило его изнутри и продолжало освещать и сейчас, утраивая и без того развитую способность предвидения. Но, может быть и поэтому, он напрасно старался найти в своей душе следы удовлетворения - там все явственнее различались лишь горечь чего-то незавершенного и опустошение.
Звон солдатских сандалий о гранит площади не обратил на себя внимания Герцога. Кто-то приблизился к нему со спины и стоял, ничего не говоря. Герцог поднял голову и удивленно вздрогнул.
- Ты? - взгляд австрантийца смерил Сергея с головы до ног.
Сергей молча кивнул, игнорируя Герцога и приближаясь к Лите.
- Я знал, что ты придешь, человек. - задумчиво произнес Герцог. - Я чувствовал. Ты опоздал - твоей плотской мечты больше нет…
Сергей кинул на него быстрый презрительный взгляд, но не ответил. Он согнулся над камнем, аккуратно поднимая девушку на руки. Расправляя свой плащ, Герцог поднялся.
- Я не могу отдать её тебе, человек! - печально произнес он. - Но сам ты можешь уйти - она заслужила прощение для вас обоих.
Сергей, уже прижимая к себе возлюбленную, с некоторым интересом, смешанным с отвращением, взглянул на злого гения Австранта.
- Ты не слышал меня. Горе помутило твой разум, человек. - непонятно зачем, Герцог создал материальный меч и держал его в руках, разглядывая лезвие. - Я не могу отдать тебе её тело! - повторил он.
- Зачем оно тебе? - удивился землянин. - Ты заставил её страдать, ты уничтожил её семью, погубил её друзей, наконец, ты убил ее, и тебе всё ещё мало?!
- Тебе никогда не понять! - в голосе Герцога была снисходительность и печаль. - Человеческое существо - ничто в этой Вечности. Я дал Лите больше, чем можешь дать ты. Она свободна. Плоть её останется здесь.
Заглянув в печальные глаза демона, Сергей пожал плечами.
- Ты не можешь мне помешать!
- Что? - Герцог удивленно окинул землянина взглядом.
Только сейчас думы совсем оставили австрантийца. В нем появились сомнения, как тогда, в святилище, когда Сергея унесли на корабль. Только сейчас Герцог почувствовал, что причина непонятной до этого момента тревоги может стоять перед ним в образе землянина.
- Ты ведь человек? - спросил он.
- Больше, чем ты!
- Тогда, почему ты думаешь, что уйдешь?
- Хочешь проверить? - отвращение Сергея обратило на себя внимание Герцога, и тот был удивлен.
- Уйди с дороги, - продолжил Сергей, поворачиваясь к Герцогу спиной и делая первый шаг от камня.
- Ты знаешь, с кем говоришь? - медленно, но спокойно поинтересовался Герцог.
- Знаю. Знаю лучше, чем ты сам знаешь это. Ты - отвратительное порождение Императоров, ты - Носитель белой линии. Ты - Цевел!
