– А, Григ. Что угодно?
Нужно было что-то ответить, и Григ указал на домик Линти:
– Мне к пленной.
– К призу и ночью?
Кто-кто, а Тиви не торопился показаться услужливым. Когда-то Григ не любил этого Старшего больше прочих. Но он набрался смелости и посмотрел Демону прямо в бегающие в застекленных прорезях шлема глаза, стараясь хоть в общих чертах повторить парализующий взгляд Отца.
– Я сказал: мне к пленной! Вопросы есть?!
Буквально кожей лица Григ ощутил, что оказался на самой-самой грани: внутри Тиви все заклокотало. Но Старший Брат даже не командовал охраной, он даже не имел права голоса. У него хватило ума, чтобы совладать с собою:
– У центрального входа – Ронг, спроси его.
Ронг же не стал спорить и пропустил без лишних вопросов.
Силовые стены исчезали впереди и вновь оживали за его спиной. Первый раз в жизни Григ миновал веранду и вошел внутрь тюремных апартаментов.
На самом деле квартира ничем не напомнила тюремную. Вполне заурядное помещение, даже на Третьем Уровне попадались похуже. Во всяком случае: две комнаты с большими мягкими ложами; большая ванная комната; посредине – вполне нормальный небольшой бассейн.
Линти лежала в одной из комнат, раскинувшись на все ложе. Когда-то совсем недавно она не могла понять, зачем люди спят, а теперь спала так сладко и беззаботно, что Григ даже засомневался, стоило ли ему приходить сюда и будить ее.
Разбросанные по подушке светлые локоны словно светились собственным светом. Обрамленное золотом спящее личико излучало успокоение, причем настолько сильно и явно, что даже истерзанный изнутри Григ почувствовал себя лучше.
Он прошел в соседнюю пустую комнату и лег там на ложе, уставившись в потолок, то и дело подсвечиваемый гуляющими снаружи прожекторами.
– Эгоист, – сказал сам себе Первый. – Чего ты добился? Сбежал от проблем? Избавился от угрызений совести? Позаботился о своей славе? А Линти? Ей ты чем помог?! Ей, что – легче от сознания, что ты умер, потому, что оказался бессилен?
Но что толку мучить себя, если никакого другого выхода из ситуации все равно не существовало? Если решение все равно принято, и пути назад больше нет?
Глядя в потолок и все чаще возвращаясь к мысли, что поступил единственно верно, Григ не заметил, как наконец забылся сном.
Проснулся он от прикосновения чьих-то пальцев к своим волосам. Над ним склонилась Линти. Сидела у изголовья на корточках и гладила по голове. За окном сияло дневное освещение.
– Что ты здесь делаешь? – насмешливо улыбнулась альтинка. – Первого Брата посадили в «карантин» вместе со мною?
– Нет, – огрызнулся Григ, оскорбляясь от такой нелепой мысли. – Я сам пришел.
– Чтобы лечь спать в этой комнате?
– Просто заснул.
Григ посмотрел снизу вверх, прямо в синие глаза альтинки. Голова закружилась, посыпались искры… парень зажмурился.
– Вы с Болером бросили меня без информации на целые сутки, – укоризненным тоном пожаловалась Линти. – Я здесь с ума сходила от безделья! Вам не стыдно?
– Мне или Болеру?
– Вам обоим!
– Болеру – нет. Его больше к тебе не пустят. А мне стыдно. Но не потому, что не смог прийти вчера.
– А почему?
– Потому, что не смогу защитить тебя завтра.
– Мне что-то грозит? Кроме того, что я итак сижу взаперти, как белка в клетке?
– Да. Ты – приз.
Линти недовольно взмахнула руками:
– Прекрати называть меня призом! Зачем без конца повторять это?!
– Затем, что теперь ты – приз. Тебя выставили на поединок. Кас поднял руку. Болер поднял руку. Я… Я буду драться с тем из них, кто победит… Буду драться с Касом… И останется только Кас. Кас и ты.
Линти посмотрела на него внимательно.
– Ты настолько веришь в Каса?
– Ты же сама видела – Кас в тысячу раз сильнее.
– Зачем же тогда будешь с ним драться?
Григ ничего не ответил. Он сел на ложе и долго смотрел в дальний темный угол комнаты. Наконец произнес, непонятно зачем и для кого:
– Я вчера видел свою мать…
– Что?
– Моя мать жива…
– Ты никогда мне не рассказывал…
– Почти жива…
Линти встрепенулась – угнетенное состояние парня вдруг вывело ее из равновесия:
– Чего ты раскис?! Стал Первым; молодой, здоровый, вокруг друзья, дом! Ты видел, чтобы я хоть раз опустила голову? Думаешь, мне легче?! Мои родители сходят с ума где-то в тысячах световых лет отсюда, я связана по рукам и ногам, мне не позволяют передвигаться, не позволяют высказывать свое мнение, мне постоянно угрожают наказаниями и постоянно ставят на место! Мой единственный друг – Болер – такой же бесправный пленный, как и я сама! Моя единственная подруга пропала – я боюсь загадывать, увижу ли ее еще когда-нибудь! И ты видишь, чтобы я упала духом?! Ты – хваленый мужчина?!
Григ только грустно улыбнулся. Ни одно из ее обвинений не попало в цель.
– Ты не поняла. Я пришел не пожаловаться, а попрощаться.
– Что?!
– Через пять дней турнир. Кас всегда дерется насмерть. У него непробиваемые латы; его тесаки втрое тяжелее, чем те, что смогу поднять я; он втрое сильнее и в тысячу раз опытнее. Он выходил победителем из всех поединков, в которых участвовал. Я не участвовал ни в одном…
Григ поднял взгляд и твердо посмотрел в глаза Линти, надеясь подтвердить, что не испытывает ни сожаления, ни страха:
– Я ведь не жалуюсь, Линти. Просто я знаю, что мой поединок станет последним.
– Зачем ты тогда на него идешь?! – возмущенно закричала альтинка.
– Затем, что не смогу жить, видя, что ты с Касом! – он тоже начал кричать, но уже к последним своим словам затих, ошарашенный неожиданным даже для него самого признанием.
Вот и все – одна четкая формулировка, которая расставила все по своим местам. ОН больше ничего не смог бы добавить. ЕЙ требовалось время, чтобы прочувствовать слова, залогом которых выступало не что- нибудь, а человеческая жизнь. В комнате повисла тяжелая тишина.
Бессмысленный взгляд Грига пытался просверлить пол. Взгляд Линти сверлил Грига.
– Я тебе так дорога?
– Не знаю. Говорят: просто не прошел испытания.
– Какого «испытания»?
– Женщиной.
Линти широко открыла глаза, но потом улыбнулась и села поближе, обнимая мальчишку за плечи:
– Ничего ты еще не проходил. Дурачок, ты, Григ.
Какое-то время они сидели рядом, ощущая биение соседнего сердца и вслушиваясь в колыхание воздуха чужого дыхания. Григ почувствовал, что с телом вновь происходит что-то непонятное, как тогда, в паруснике, перед самым штурмом «Эльрабики». Но сейчас Брат был не в том состоянии, чтобы позволить
