уснула.
Мистер Томик пришел проведать нас часа в два, когда Клаудия еще спала.
– У меня есть новости, хорошие и не очень, – тихо сказал он мне. – Начнем с хороших. Я удалил только один яичник, второй выглядит вполне здоровым. Но я все равно отщипнул кусочек для биопсии, его уже передали в лабораторию для проведения анализов.
– Ну а не очень хорошие? – спросил я.
– Рак проник не только в яичник, как мы полагали, метастазы вышли на поверхность. С помощью сканирования точно определить не всегда удается.
– И что это означает? – спросил я.
– Это означает: есть вероятность того, что раковые клетки яичника могут оказаться в жидкости внутри брюшной полости. Сказать наверняка можно только по завершении лабораторных анализов.
– И?..
– Чтоб убедиться, что все раковые клетки уничтожены полностью, Клаудии, возможно, придется пройти один или два курса химиотерапии.
– Химиотерапии?
– Боюсь, что да, – ответил он. – Ну, просто чтоб окончательно убедиться.
– Это значит, что я потеряю волосы? Совсем облысею? – спросила Клаудия. Она лежала с закрытыми глазами, но, оказывается, не спала и все слышала.
– Возможно, – ответил врач, – хотя сегодня у нас появились новые препараты, значительно лучше прежних. – Я воспринял этот его ответ как «да», она облысеет. – Но волосы очень быстро отрастут.
Длинные, гладкие, черные, как вороново крыло, волосы Клаудии всегда были предметом ее гордости.
– Так, значит, прямо сейчас надо начинать химиотерапию? – спросил я.
– Нет, только через несколько недель, – ответил он. – Сперва дадим Клаудии время оправиться после операции.
– А это может как-то повлиять на второй яичник? – не унимался я. – Читал в Интернете, что некоторые лекарства от рака приводят к бесплодию.
– Мы используем очень мощные средства, – сказал он. – Они атакуют те клетки, которые быстро размножаются делением, к примеру, раковые. Но также могут до какой-то степени повлиять и на другие клетки и органы. Насколько я понимаю, сохранение способности к деторождению является для вас приоритетом?
– Да, – тут же выпалила Клаудия, не открывая глаз.
– В таком случае мы будем очень и очень осторожны, – сказал он. – Правильно?
В половине четвертого я оставил Клаудию в больнице и поехал домой, переодеться и принять душ. Я воспользовался Северной линией метрополитена, сел на «Уоррен-стрит» и доехал до «Финчли Сентрал».
– Я ненадолго, – сказал я Клаудии. – Часика на полтора, не больше. Тебе что-нибудь принести?
– Новое тело, – с несчастным видом пробормотала она.
– Меня вполне устраивает это, – с вымученной улыбкой сказал ей я.
Врач сказал, что она должна провести в больнице еще одну ночь, обещал выписать на следующий день или самое позднее – в четверг.
Перед станцией «Ист Финчли» поезд вырвался из темного туннеля, в глаза ударил яркий солнечный свет. Добрый знак. Он означал, что я почти уже дома.
Я шел по Личфилд-гроув и вдруг увидел, что у двери моего дома стоит какой-то мужчина и жмет пальцем на кнопку звонка. Я уже хотел окликнуть его, но тут он слегка повернул голову, словно оглядываясь через плечо.
Несмотря на то что я сказал полиции, что толком не разглядел убийцу Геба в Эйнтри, я тут же узнал его. Убийца стоял у двери моего дома на Финчли, и было ясно: он навестил меня вовсе не для того, чтоб осведомиться о моем здоровье.
Сердце екнуло и заколотилось, как бешеное, я с трудом подавил крик. И уже начал было заворачивать назад, но тут глаза наши встретились, и я увидел в правой его руке продолговатый черный предмет: пистолет с глушителем.
«Вот гадина», – подумал я.
Развернулся и помчался прочь по Личфилд-гроув по направлению к Риджент-Парк-роуд.
Нашу улицу в часы пик иногда использовали для объезда, и машин тут бывало полно, но сейчас, в четыре часа дня, она выглядела сонной и пустынной, не было видно даже детишек, спешащих из школы домой.
«Безопасно там, где много людей, – подумал я. – Ясно, что он не станет убивать меня на глазах свидетелей. Но с другой стороны, он убил Геба на ипподроме, где собралось около шестидесяти тысяч зрителей».
Я оглянулся через плечо – для этого пришлось развернуться чуть ли не всем корпусом из-за поврежденных шейных позвонков. Это было ошибкой.
Пуля просвистела слева от меня.
Я припустился бежать еще быстрей и закричал.
– Помогите! Помогите! – во все горло завопил я. – Звоните в полицию!
Но никто не откликнулся, а дыхание нужно было беречь для бега. И находился я не в лучшей спортивной форме.
Показалось, что мимо просвистела еще одна пуля, со звоном срикошетила от тротуарного бордюра, но оглядываться и проверять, так ли это, я не стал.
Целым и невредимым я добежал до Риджент-Парк-роуд и свернул влево, за угол. И, не сбавляя скорости, ворвался в магазинчик мистера Пателя, где покупал газеты, промчался мимо ошарашенного владельца, забежал за прилавок, пригнулся и спрятался там, с трудом переводя дух.
– Мистер Патель, – задыхаясь, пробормотал я, – за мной гонятся. Пожалуйста, вызовите полицию.
Не знаю почему, возможно, благодаря своему происхождению, мистер Патель не рассердился и не стал спрашивать, почему я спрятался у него за прилавком. Просто стоял и молча смотрел на меня сверху вниз, слегка приподняв брови, точно был немного удивлен столь странным поведением англичанина.
– Мистер Патель, – настойчиво повторил я. – За мной гонится очень опасный человек. Пожалуйста, не смотрите на меня, иначе он сразу поймет, где я спрятался. И прошу вас, вызовите полицию.
– Какой человек? – спросил он, продолжая смотреть на меня сверху вниз.
– Мужчина, за окном, – сказал я. Мистер Патель посмотрел.
И тут я вспомнил, что в кармане у меня мобильник. Уже набирая номер 999, я услышал, как дверь в лавку отворилась, звякнул колокольчик.
Я затаил дыхание. Слышал лишь громкое биение сердца в груди.
– Служба спасения, с кем вас соединить? – раздался в трубке мобильника голос.
Я сунул телефон под мышку в надежде, что вошедший не услышит этого голоса.
– Да? – произнес мистер Патель. – Чем могу служить, сэр?
Пришелец не ответил, я старался не дышать, казалось, грудная клетка вот-вот разорвется.
– Что вам угодно, сэр? – уже громче спросил мистер Патель.
И снова остался без ответа. Я слышал лишь приглушенные шаги.
Как-то дышать все же надо, и я неслышно выпустил воздух из груди и так же осторожно набрал глоток свежего.
Все же хотелось видеть, что происходит в лавке. И вот через несколько секунд я услышал, как снова звякнул колокольчик и дверь затворилась. Все равно непонятно, где теперь убийца, вышел на улицу или остался в лавке?
Мистер Патель продолжал стоять совершенно неподвижно. Поза его мне ничего не говорила.
– Он вышел, – вымолвил он наконец.
– И что делает? – спросил я.
– Стоит на улице и оглядывается, – ответил мистер Патель. – Кто он такой и почему вас преследует? Вы что, преступник?
