В глубине фюзеляжа приоткрылась дверь, и Лена услышала хрипловатый голос капитана Розина, который сопровождал их:
— Девушки, приготовиться!
Он быстро подошёл к люку и распахнул его настежь. В кабину рванул порыв холодного ветра. К отверстию стеной прижалась чёрная, враждебная тьма, пробуравленная вспышками огня, словно мишень, пробитая пулемётной очередью…
— Да прыгайте же, наконец! — нетерпеливо приказал Розин, будто несколько раз повторял приказание и это ему уже надоело.
Надя поднялась и, тяжело покачиваясь, шагнула к люку. Нагнулась. Решив, что она хочет ему что-то сказать, Розин подался вперёд. Но Надя тут же исчезла.
Теперь нельзя медлить ни секунды!
Вперёд! Быстрее вперёд! И Лена кинулась в бездну.
Ветер медленно сносит парашют в поле. Земля надвигается быстро, вот уже её ощущают подошвы ног. Удар! Лена падает на бок, и тут же что-то с силой ударяет ей в лицо. Будь она проклята, эта ручная граната, привязанная к поясу! Хорошо, что зубы остались целы.
Лена перерезала стропы парашюта, и он опал, мёртво распластавшись у её ног.
Вдалеке взмахнул бледный луч прожектора, бестолково помотался по небу и, упав во тьму, погас.
Она вскочила на ноги, тихо свистнула. Прошла ещё шагов двадцать, стараясь не удаляться от дерева, чтобы не потерять место, где оставлены вещи. Опять свистнула. И опять Надя не отозвалась…
Где она?.. А что, если ветер отнёс её далеко в сторону и она бродит в нескольких километрах отсюда?!.
И вдруг издалека — тихий ответный свист:
— Ф-фю!..
Из-за кустов показалась знакомая фигура с широкими, как у парня, плечами.
— Ну, у меня всё в порядке! — деловито проговорила Надя. — у тебя ничего не побилось?
— Нет. А где твоё снаряжение?
— Вот здесь, рядом. — Надя перевела дыхание. — Как здорово, что мы не потерялись!.. А где мы находимся, ты знаешь?
— Понятия не имею.
Надя помолчала.
— Придётся ожидать рассвета.
Она скрылась в кустах, затрещали ветки, потом раздался её приглушённый голос.
— Помоги мне!..
Они зарыли её парашют.
Теперь нужно спрятать остальное снаряжение, зарыть его до того дня, когда, добравшись до Одессы, они найдут себе надёжное пристанище, обоснуются в нём и смогут перенести туда радиостанцию.
Скоро тихий перестук лопаты умолк. Внимательно осмотрев место, чтобы запомнить его, девушки пошли к стоявшему посреди поля стогу и зарылись в сено. Что же делать дальше? Идти, пока не рассветёт, опасно. Может задержать патруль — люди, которые ночью ходят по дорогам, всегда подозрительны.
Надя в темноте нащупала Ленину ладонь и сунула в неё кусок шоколада.
— Заправляйся! Неизвестно, когда в следующий раз будем есть!
— Слушай! — вдруг прошептала Лена.
Послышался лошадиный топот, и невдалеке от них, через поле, проскакали вооружённые всадники.
Не их ли ищут? Появление самолёта наверняка не осталось незамеченным.
Девушки лежали молча, прислушивались к каждому звуку.
Медленно занимался рассвет. Низкие тучи скрывали солнце. Но горизонт светлел, и на склонах дальнего холма стали проступать очертания большого села.
Наступал первый день новой жизни Лены и Нади, Елены Николаевны Бондаренко и Марии, сёстры её мужа. В официальном же приказе, отданном по разведотделу, они коротко и выразительно именовались — группа «Ада».
Глава третья
ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Две девушки в стареньких пальто, с узелками в руках, медленно брели по утренней пустынной дороге. Обычные, ничем не приметные девушки. Идут, наверно, по своим делам из одной деревни в другую. По ночам ходить запрещено, вот они и задержались в пути, чтобы их не обвинили в том, что они нарушают комендантский час.
— Интересно, какое это село? — проговорила Надя. — А вдруг лётчик ошибся? Тогда как?..
Лена промолчала. Действительно, село, куда они направлялись, казалось гораздо крупнее того, возле которого они должны были приземлиться и которое предварительно изучали по карте-километровке.
Из-за поворота дороги вдруг медленно выехала телега, запряжённая парой лошадей. На месте возницы сидел румынский солдат. При виде девушек на его худощавом мальчишеском лице появилась озорная улыбка, он обернулся к другому солдату, который, примостившись на пустых ящиках, покуривал сигарету, и что-то сказал ему, показывая кнутом на Лену и Надю. Оба засмеялись.
Встреча с врагом!.. Совсем не такой её представляла себе Лена. Парни как парни. Весело гогочут. А раз парни смеются, что ж остаётся делать девушкам? Надо улыбнуться в ответ. И Лена улыбается вознице.
Тихо поскрипывают колёса. Лошади старательно перебирают ногами. Солдаты поворачивают головы. Надо же получше рассмотреть девушек!
И вот телега совсем рядом.
— Гутен морген, фрейлейн! — весело взмахнул рукой румын.
— Гутен морген! — ответила Надя и приветливо улыбнулась.
— Гутен морген! — повторила Лена, стараясь подавить беспокойство.
Солдат, сидевший на ящиках, послал девушкам воздушный поцелуй и хлопнул по плечу возницу, показывая, какой это великолепный парень.
— Вот кино! — сказала Надя, когда телега проехала. — Первые женихи посватались!
— Сколько нам ещё таких встретится, — вздохнула Лена.
Дорога, изгибаясь, спускалась к мостику, а потом круто поднималась к селу, где переходила в улицу с редкими, обнесёнными разрушенными плетнями домами. Издалека село казалось пустынным, словно было всеми покинуто.
Девушки уже переходили мост, когда из ближайшей хаты вышли старик и старуха с вёдрами. Они направились к колодцу, вырытому на краю дороги.
— Вот у этой тётки мы всё и узнаем, — сказала Лена и быстро пошла вперёд.
Услышав за собой шаги, старуха оглянулась и удивлённо придержала ведро. Ей было уже далеко за семьдесят. Не одно поколение на её веку сменилось в селе, из которого она никогда не выезжала. Она знала всех и в окрестных деревнях. Одного взгляда её выцветших глаз было достаточно, чтобы признать в девушках чужих.
Заметив Лену, она что-то сказала старику, одетому в заплатанный пиджак неопределённого серого цвета и старые военные брюки. Узловатыми пальцами старик прицеплял ведро к крюку журавля, и когда Лена подошла и встала рядом, он повернул к ней заросшее кустиками седых волос, морщинистое, с вечным крестьянским загаром лицо.
— Дедушка, дайте воды напиться! — попросила Лена.
Старик молча опустил ведро в колодец. Было слышно, как оно грохнулось вниз и как где-то глубоко чавкнула вода.
Стоя в сторонке, старуха рассматривала девушек.
