– Мы раскопали весь ход событий по каждому из тридцати русских. От бытовых вопросов до фамилий людей, с которыми они общались. Маршруты поездок, покупки по кредиткам, адреса офисов в столице каждого штата, название собственных компаний, номера телефонных переговоров. Увы, информация подтвердила наши самые худшие опасения. Все эти годы русские узнавали специфику нашей политической системы. Устроили многолетний мозговой штурм. Учились, тренировались, разведывали влияние одних факторов на другие. Конечно, они использовали огромный опыт советской и российской дипломатии, материалы разведки, открытые архивы библиотек и прочее. В итоге, полагаю, узнали даже больше, чем нам самим о себе известно. Мы, конечно, тоже работаем в России и знаем о ней все, но эти тридцать так жадно и глубоко занимались изучением УША… Нашей разведке остается только позавидовать такому рвению.
Президент многозначительно покачал головой.
– Но эти тридцать – лишь видимая часть айсберга, – нагнетал обстановку Баунти. – Не забывайте, руководил ими русский гений Болельщик. И они нашли в УША тысячи идеологических противников не вас лично, а политической линии элиты УША вообще. Антиглобалистов, анархистов, противников войны, экологов, правозащитников, ветеранов вооруженных конфликтов, любителей теорий заговоров и так далее. Всех, кто против политики силы, войны и разрушающего природу прогресса. Это почти два миллиона глубоко заряженных подобными идеями человек. А еще есть русская, чиннайская и другие диаспоры стран, с которыми у нас не самые теплые отношения. В эти новые связи русские и вложили огромные деньги. Научили всех, что делать, дали деньги и отошли в сторону. Болельщик знал: рано или поздно мы поймем роль этой тридцатки, и опередил нас. Тридцать русских уехали из страны до начала событий. Но это ничего не изменило. У Болельщика осталась целая армия здесь, о которой мы как не знали, так и не знаем ничего.
– Так что же нам делать, Джеймс? – президент соскочил со стула. – Ты у нас лучше всех разбираешься в этом Болельщике. Или нет?
Баунти пожал плечами.
– Недавно прошел любопытный слух, – голос президента стал заговорщическим, – о том, что никакого русского Болельщика на самом деле… нет. А есть Джеймс Баунти, который все это придумал и за спиной мифического злодея творит, что хочет. Что скажешь, Джеймс?
«Саранча» мгновенно подняла головы в ожидании реакции Баунти.
Баунти остался спокоен и даже рассмеялся:
– Сэр, хотите, я угадаю, откуда вы взяли эту роскошную дезинформацию? – Баунти кивнул в сторону «саранчи»: – Этот слух был самым весомым вкладом вашего штаба в предвыборную кампанию.
Президент расхохотался:
– Да, да. Они гениально умеют ххххх в чужой стакан виски.
Баунти достал из папки, которую в течение всего разговора не выпускал из рук, бумаги и протянул их президенту:
– То, что мы видели до этого – Кошмара и Пита Брэдда – ложный ход русского Болельщика. Настоящая атака будет с другого фланга. Я предполагаю, что это сенатор Маквилл. Но могу и ошибаться. Что сделает Маквилл или не известное нам пока лицо, не важно. Пусть даже после этого небо упадет на землю.
Выиграть выборы можно только одним способом: проехаться катком по стеклу. Задействовать административный ресурс на полную мощность. Мы это делать не умеем в той степени, какая нужна. Но я пригласил пятерых специалистов, они владеют технологиями тотального выдавливания результата, выжимания воды из камня. Это русские креаторы.
– Опять русские?! – президент вытаращил глаза.
«Саранча» ошеломленно переглянулась: он оговорился или как?
– Ну не все же русские работают на Болельщика, – с торжествующей улыбкой ответил Баунти. – Есть и те, кто его ненавидит. Дайте им возможность уделать его в борьбе, и они будут благодарны вам за это предоставленное удовольствие всю жизнь.
Президент хмыкнул, пробежался взглядом по бумагам Баунти, потом перевел взгляд на «саранчу»:
– Что скажете, скунсы?
– Я полностью поддерживаю позицию Баунти, – вскочил самый бойкий из «саранчи». – Мы недооценивали его талант и даже всячески ему мешали. Я готов публично просить прощения. Простите меня, Джеймс. Я готов на любую работу под вашим началом.
У остальной «саранчи» отвисли челюсти: предал и перебежал линию фронта?! А может, надо было самим это сделать первыми?
– Молодец! – похвалил перебежчика президент. – Ты и будешь помогать Баунти. Остальным работу я придумаю. Джеймс, делай, что считаешь нужным. Ты единственный, кто может остановить Болельщика. Моя судьба в твоих руках.
– Спасибо, сэр! У меня есть одно условие: что бы ни случилось, как бы Болельщик ни удивил всех нас, сколько бы процентов рейтинга ни показывали опросы, верьте мне. Я выжму нужный результат, и мы победим.
– Я тебе поверил, – президент снова обнял Баун-ти, и шепнул ему на ухо: – За победу можешь просить все, что хочешь… Даже чужие головы…
В машине Баунти набрал секретный номер Посредника:
– Это я. Передайте Болельщику, команда президента пойдет на все возможные нарушения для победы. Беспрецедентные нарушения. Шансов у других кандидатов нет. Это все.
Посредник поблагодарил его за информацию и повесил трубку.
На лице Баунти появилась дьявольская улыбка.
Глава 17
Джеймс Баунти как всегда знал, о чем говорил. За несколько лет до президентских выборов в УША 2012 года состоялась любопытная встреча…
Высококлассный российский разведчик, он же официально профессор одного из крупнейших вузов УША, постоянно живущий в стране уже много лет, выступал перед Воинами Креатива, прибывшими для организации президентских выборов-2012 в Америке.
– Кто из вас раньше был в УША?
Никто не поднял руки.
– Почему же Болельщик не поставил столь серьезную задачу тем, кто хорошо знает эту страну?
– Болельщик нам пояснил, что в последнее время пришлось расстаться с очень большим числом людей здесь. Попытки спецслужб проникнуть в сеть Вокров стали все энергичнее, и Болельщику в целях безопасности пришлось на неопределенное время распустить сеть в Штатах. И издалека посмотреть на тех, кто вызвал подозрения. Те, кто достоин, вернутся в строй, когда будет нужно.
– Ах вот оно что, – понимающе кивнул профессор.
– Именно мы здесь потому, что Болельщик считает нас одними из лучших, – продолжал заступаться за собственную профпригодность старший американского десанта Вокров, Алексей из Москвы. – У нас огромный опыт политических и организационных проектов, мы успешно работали в Йевропе и странах бывшего Союза, в Оазии. Мы умеем быстро учиться, во-первых, а во-вторых, на чужом поле преимущество имеет, как правило, не знаток этого поля. Свежий взгляд.
– Вы понимаете масштаб операции?
– Мы будем работать публично, что рано или поздно станет известно противной стороне. Так что мы осознаем цену вопроса, как и серьезность риска. Не переживайте, мы вас еще удивим.
– Ну, хорошо, – профессор посмотрел на Вокров поверх очков. – Сегодня краткая ознакомительная беседа. А подробно пообщаемся на уик-энд. Окей?
Вокры дружно кивнули.
– Ну, молодежь, что вас особенно впечатлило за первую неделю пребывания здесь?
– Я тут прочитал, – поднял руку Сергей из нижегородского отряда, – что в одном штате в школах запретили слова «мама», «папа», «муж» и «жена». Вместо этого дети должны говорить «родители» и «супруги», чтобы ненароком не обидеть представителей нетрадиционной сексуальной ориентации. И туалеты теперь открыты у мальчиков и девочек для всеобщего пользования. Свобода, короче, попугаям!
С места поднялся питерец Андрей:
– Эта доведенная до абсурда политкорректность нам хорошо знакома по Йевропе. Представляете,
