кругом. — Он радостно улыбнулся, вновь переживая тот ребяческий восторг. — Я об этом никому не сказал. Ни Джонатану, ни даже Джейн. Я не собирался больше играть, понимаете ли. Я был очень рад, что все так удачно вышло, но это чудовищное напряжение… — Он бросил мокрое полотенце на ручку кресла. — А потом я подумал: а почему бы и нет?
Он смотрел, как его дочери ныряют, держа друг друга за талию.
— В школе я проработал только еще один семестр, — спокойно рассказывал он. — Я не мог больше выносить главу отделения математики. Дженкинс его звали. — Тед улыбнулся. — Теперь это кажется смешным, но когда-то я его так боялся… Так или иначе, я обещал себе, что если за время летних каникул выиграю достаточно, чтобы купить компьютер, то после Рождества уволюсь, а если нет, то останусь в школе, буду пользоваться тамошним компьютером и иногда играть по маленькой.
К нам подошла Джейн с кофейником.
— Это он рассказывает, как начал играть? Я тогда думала, что он с ума сошел!
— Но недолго.
Она покачала головой, улыбаясь.
— Когда мы переехали из нашего фургона в настоящий дом — Тед выиграл столько, что хватило на дом, представляете? — я поверила, что это надежно, А теперь мы живем здесь. Так хорошо, что даже неудобно. И все благодаря вашему замечательному брату.
Девочки вылезли из бассейна и представились как Эмма и Люси. Они ужасно хотели есть. Мне предложили хлопьев с отрубями, натурального йогурта, пророщенного зерна и свежих персиков. Ели здесь немного, но зато с удовольствием.
Я тоже сел завтракать, но мысли мои неотступно вертелись вокруг Анджело и Касси, которая сидит там наедине с ним… Нет, дверь должна выдержать — выдержала же она целых два дня. С чего бы ей сломаться именно теперь? И все же меня не оставляло стойкое чувство, что лучше бы мне было оставить ее у Банана.
За кофе, когда девочки опять прыгнули в бассейн, а Джейн ушла в дом, Тед Питтс спросил:
— Как вы меня разыскали?
Я взглянул на него.
— Вы хотели спросить «зачем»?
— Н-наверно, да. Да.
— Я приехал, чтобы попросить вас дать мне копии этих программ.
Он глубоко вздохнул и кивнул.
— Я так и думал.
— Дадите?
Он некоторое время смотрел на мерцающий бассейн, потом спросил:
— А Джонатан знает, что вы их просите?
— Ага. Я спросил у него, где сейчас эти кассеты, а он сказал, что если кто-то это знает, то только вы.
Тед Питтс снова кивнул и наконец решился:
— Да, это справедливо. Это ведь на самом деле его программы. Только у меня кассет чистых нет.
— Я с собой привез, — сказал я. — Они в машине. Я их принесу?
— Ладно, — он решительно кивнул. — Вы несите кассеты, а я пока переоденусь в сухое.
Я принес специальные компьютерные кассеты, которые нарочно захватил с собой.
— Шесть? — удивился Тед. — Вам нужно только три…
— А в двух экземплярах?
— А-а. Ну ладно. Почему бы и нет? — он отвернулся. — Компьютер у меня внизу. Хотите посмотреть?
— Еще бы!
Он повел меня в глубь дома. По нескольким застеленным паласами лестницам мы спустились на нижний этаж.
— Кабинет, — коротко сказал Тед, впуская меня в обычных размеров комнату, из окна которой открывалась все та же панорама Лондона. — На самом деле это была спальня. Вон там ванная, а дальше еще одна спальня.
Кабинет был больше похож на гостиную: кресла, телевизор, книжные полки, стены, отделанные сосновыми панелями. На стуле с прямой спинкой у стены красовалась пара потрепанных альпинистских башмаков, а рядом на полу лежал новехонький теплый спальный мешок, еще не вытащенный из упаковки. Тед увидел, куда я смотрю, и пояснил:
— Я через пару недель уезжаю в Швейцарию. Вы альпинизмом не увлекаетесь?
Я покачал головой.
— Скалолазанием я заниматься не пытался, — серьезно продолжал он.
— Я предпочитаю просто бродить по горам.
Он открыл одну из панелей, и за ней обнаружился длинный стол, на котором стояла уйма всякой электроники.
— Для расчетов побед на скачках во всем этом нет необходимости, сказал Тед, — но я просто люблю компьютеры.
И он ласково, словно любимую женщину, погладил стальной бок машины.
— Я никогда не видел, как работают эти программы, — сказал я.
— Хотите посмотреть?
— Да, пожалуйста.
— Хорошо.
Он ловким, привычным движением сунул кассету в магнитофон и объяснил, что сейчас машина ищет файл «Epsom».
— Вы, вообще, разбираетесь в компьютерах?
— У нас в школе был компьютер. Мы на нем в «Космических пришельцев» играли.
Тед посмотрел на меня с жалостью.
— В наше время любой человек должен уметь написать хотя бы элементарную программу. Компьютерный язык — это всеобщее наречие нового мира, как латынь была всеобщим наречием средневековья.
— Это вы так студентам объясняете?
— М-м… да.
Маленький экран внезапно спросил: «Готово?» Тед нажал несколько клавиш, и экран спросил: «Какая из скачек в Эпсоме?» Тед напечатал «Дерби», и на экране тотчас появилось: «Эпсом: Дерби. Кличка лошади?» Тед напечатал свое собственное имя и наугад отвечал на все последующие вопросы. В конце концов компьютер выдал: «Тед Питтс. Шансы на победу — 24».
— Все просто, — сказал я. Тед кивнул.
— Весь секрет в том, чтобы задать нужные вопросы и правильно оценить ответы. Ничего таинственного в этом нет. Такую программу мог бы составить любой, только на это потребуется очень много времени.
— Джонатан говорит, что в США таких систем несколько.
Тед кивнул.
— У меня есть одна такая.
Он открыл ящик стола и вытащил что-то вроде карманного калькулятора.
— Это мини-компьютер с довольно изящными программами. Я его купил из любопытства. Но он, разумеется, годится только для американских скачек, потому что там все ипподромы одинаковы. Насколько я понимаю, если скрупулезно следовать всем инструкциям, действительно можно выиграть, но с ним, как и с системой Лайэма О'Рорке, надо еще поработать.
— А если положиться на интуицию?
— На интуицию полагаться не следует, — серьезно ответил Тед. — Это ненаучно.
Я с любопытством посмотрел на него.
