проводивший расследование. И лишь однажды судья объявил короткий, всего на несколько минут, перерыв, чтоб мы могли размять ноги и сходить в туалет. Мне так он пришелся как нельзя более кстати — проклятый корсет страшно давил на пах. Больше всего на свете мне хотелось сидеть на своем кресле-раскладушке из офиса, а не на сиденье с прямой жесткой спинкой.
Полицейский, то и дело сверяясь с записями в блокноте, изложил дело в хронологическом порядке с того момента, как полиция, прибыв в дом Барлоу, обнаружила там труп, и до восьми пятидесяти трех того же вечера, когда они арестовали Стива Митчелла. А затем столь же подробно описал расследование, в том числе допросы подозреваемого, результаты экспертиз, которые произвели криминалисты, исследовавшие сапоги Митчелла и его машину. Он дал трактовку полученным результатам, а затем добавил, что анализа ДНК не проводилось, поскольку у них не было эксперта в этой области.
Сторона обвинения поспешила заверить нас, что в нужное время они вызовут своего свидетеля, эксперта по ДНК, а также одного из криминалистов полиции, проводившего все эти исследования.
— Скажите, инспектор, — обратился к полицейскому королевский адвокат со стороны обвинения, — какая модель автомобиля принадлежала ответчику на момент убийства?
— «Ауди А-4», — ответил он. — Серебристый металлик.
— Так, — продолжил обвинитель. — Теперь скажите, инспектор, удалось ли вам в ходе расследования определить, была ли эта машина снабжена охранной системой сигнализации?
— Да, — ответил он. — Была.
— И нормально ли функционировала эта система, когда после задержания ответчика вы обследовали эту машину?
— Насколько я понял, да, — сказал полицейский.
— Вы нашли ключи от этого транспортного средства?
— Да, — ответил инспектор. — Два набора ключей были найдены в доме мистера Митчелла во время его ареста. Один находился при ответчике. В кармане брюк, на кольце вместе с другими ключами. А другой, — тут он снова заглянул в записную книжку, — находился в верхнем ящике письменного стола в кабинете мистера Митчелла.
— Вы консультировались с дилером от фирмы «Ауди», узнавали у него о ключах к этой модели автомобиля?
— Да, — снова кивнул полицейский. — Мне сообщили, что обычно при покупке новой машины владельцу выдаются два набора ключей, а любая замена или выдача дополнительного набора осуществляется только после строгой проверки.
— Кто-либо заказывал или получал дополнительные ключи к машине мистера Митчелла?
— Нет, — ответил полицейский. — Никто.
— И последнее, инспектор, — начал королевский адвокат с торжествующей улыбкой. — Скажи-Те, когда вы явились арестовывать мистера Митчелла, его машина была заперта?
— Да, — ответил он. — Заперта.
— Свидетель ваш, — обернулся ко мне представитель обвинения.
Я взглянул на настенные часы в зале. Двадцать минут пятого.
— Желаете начать перекрестный допрос завтра с утра, мистер Мейсон? — с надеждой спросил меня судья.
— Если можно, ваша честь, — ответил я, — мне хотелось бы задать несколько вопросов прямо сейчас.
Судья тоже посмотрел на часы.
— В вашем распоряжении десять минут.
— Благодарю, ваша честь. — Я развернулся к свидетелю, заглянул в бумаги. — Инспектор Мак-нил, будьте добры, расскажите суду, как полиция узнала, что мистер Барлоу был убит?
Он почему-то эту подробность опустил.
— Знаете, теперь уже не помню, когда и от кого услышал об этом, — уклончиво ответил полицейский.
— Я спросил, инспектор, не как вы лично узнали об этом, но каким образом и кем было информировано полицейское подразделение в целом?
— Кажется, кто-то позвонил в участок, сообщил, что видел в доме мистера Барлоу постороннего, — ответил он.
— Кто именно позвонил? — спросил я.
— Простите, но такой информацией я не располагаю.
— Но уж определенно, инспектор, все подобные звонки в полицию о происшествиях регистрируются, так или нет? Время звонка, фамилия человека, от которого он поступил?
— Да, обычно бывает так, — кивнул он.
— Так как же получилось, что у вас не сохранилось данных о том, кто именно звонил в полицию и сообщил, что в доме мистера Барлоу находится посторонний?
Он явно занервничал.
— Звонок поступил на телефон одного из гражданских служащих, в офис здания перед участком.
— Вы не находите это странным? — спросил я.
— Да, — ответил он.
— Номер, на который был сделан звонок, доступен любому? — спросил я.
— Насколько мне известно, нет.
— Не кажется ли вам странным, что звонок поступил не на общедоступный номер, у телефона не было устройства, позволяющего регистрировать подобные входящие звонки, не было записывающего устройства? Иными словами, не кажется ли вам, что звонивший хотел сохранить анонимность?
— Мистер Мейсон, — вмешался судья, — тут сразу три вопроса в одном.
— Прошу прощенья, ваша честь, — сказал я. — Инспектор Макнил, давайте попробуем рассуждать логически. Получается, что до того момента, как полиция прибыла в дом мистера Барлоу и обнаружила там его тело, кто-то еще знал, что мистер Барлоу мертв. Не кажется ли вам, что этот кто-то, будь это один человек или несколько, и совершил убийство?
— Ну, наверное, так, — ответил он.
— Скажите, инспектор, сколько лет вы прослужили детективом в полиции?
— Пятнадцать.
И как часто за эти пятнадцать лет, — продолжал я, — вы получали анонимные телефонные звонки, которые невозможно зарегистрировать, с сообщением, что некто вторгся в дом человека? И затем, приехав туда, вы обнаруживали жертву убийства вместе с целым набором инкриминирующих доказательств?
— Довольно, мистер Мейсон, — сказал судья.
— Слушаюсь, ваша честь, — вежливо сказал я и опустился на свое место. То была лишь незначительная, но все же победа за день сплошных плохих новостей.
— Суд возобновит слушания завтра в десять утра, — объявил судья.
— Всем встать.
В понедельник вечером Элеонор в Оксфорд так и не приехала. С одной стороны, я ощутил некоторое облегчение, но в целом был разочарован. Вернувшись в гостиницу после суда, улегся на постель, спина ныла, голова гудела от напряжения. Вскоре головная боль переросла в настоящий приступ мигрени.
Давненько не страдал я от столь сильной головной боли, уже начал забывать, как страшно болят глаза под закрытыми веками. На протяжении целых трех недель после падения с лошади в Челтенхеме я страдал именно от таких приступов и знал, что единственный способ унять эту боль — это принять горизонтальное положение и пролежать в постели несколько часов. Пара таблеток парацетамола пришлись кстати, но я допустил промашку, забыл сильнодействующие пилюли на основе кодеина дома. Они так и остались в одном из шкафчиков в ванной.
В какой-то момент я, очевидно, задремал. И разбудил меня звонок телефона.
— Да? — буркнул я в трубку, пытаясь сесть. Мешал корсет.
— Мистер Мейсон? — произнес женский голос.
— Да, это я.
— Это Никки Пейн, — сказала она. — Побывала в Министерстве внутренних дел и южноафриканском
