— Полная чушь, — спокойно и уверенно ответил он.
Я обернулся и махнул рукой Никки, наблюдавшей за происходящим через стеклянную дверную панель.
И она вошла в зал в сопровождении двоих мужчин.
Все трое поклонились судье, а затем сели рядом с Элеонор и Брюсом.
Я видел, как Роджер Рэдклифф смотрел на них, как резко он вдруг побледнел. А потом крепко ухватился за края трибуны, точно боялся упасть.
И Джозеф Хыоз, и Джордж Барнет сидели молча и не сводили с него глаз.
— Мистер Рэдклифф, — тихо и многозначительно произнес я, — вам знаком человек по имени Джулиан Трент?
Роджер Рэдклифф не просто потерял всякое самообладание. Он пребывал в паническом страхе. Я видел, как натянулась кожа у него на скулах, как заходили желваки, а уголок левого глаза задергался в тике. Он по-прежнему стоял прямо и неподвижно, стальные серые глаза смотрели спокойно. Но я почти физически ощущал, как напряженно его мозг старается найти выход из ситуации.
— Джулиан Трент доводится вам крестным сыном, верно? — спросил я.
— Да, — еле слышно ответил он.
— Простите, мистер Рэдклифф, не могли бы вы говорить немного громче? — попросил его я. — Иначе присяжные просто не расслышат, что это вы там нашептываете.
Он понял мою иронию. И лишь гневно сверкнул глазами в ответ.
Я заметил, что в ложе прессы стало тесновато, все свободные места были теперь заняты — не то что в начале слушаний. Очевидно, разнеслись слухи о том, что в суде происходит нечто экстраординарное, и средства массовой информации срочно послали своих репортеров. Да и простой публики тоже прибавилось, и по обе стороны от дверей в зал встали охранники. Детектив-инспектор Макнил, уже давший свои показания, сидел на стуле в ряду перед ложей прессы и с большим интересом следил за происходящим.
Я налил воды из графина, не спеша и с аппетитом осушил стакан.
— Итак, мистер Рэдклифф, — сказал я. — Может, все же вернемся к вопросу о шантаже?
— Не понимаю, о чем это вы, — ответил он, но прежней уверенности уже не наблюдалось.
— Все мы слышали, что вы приобрели новую машину и подарили ее мисс Барлоу, — сказал я. — Так или нет?
— Да, — тихо ответил он.
— Говорите громче, — заметил судья.
— Да, — уже громче сказал Рэдклифф.
— Повторяю вопрос. Была ли та машина попыткой откупиться от Милли Барлоу, которая вас шантажировала?
— Нет. Это полный бред и ерунда, — ответил он. Я сверился с бумагами, лежавшими передо мной на столе.
— Здесь у меня выписки из банковских счетов, — сказал я. — Счетов Милли Барлоу. Они показывают, что Милли регулярно получала поступления на свой счет, причем эти денежные средства значительно превышали зарплату, выдаваемую ей в ветеринарной клинике. Можете объяснить, откуда брались эти поступления?
— Ну, разумеется, нет, — ответил Рэдклифф.
— Они тоже были платой, откупом за шантаж, мистер Рэдклифф. И поступали с вашего банковского счета, верно?
— Нет, — ответил он. Но не убедил не только меня, но и некоторых присяжных, они ему явно не верили.
— Скажите, мистер Рэдклифф, — начал я, решив резко сменить тему, — у вас в центре когда-нибудь использовались анестезирующие средства?
— Нет, — твердо ответил он. — Зачем они нам?
— Ну, возможно, затем, что когда кобылица не может разродиться естественным путем, ей надо делать кесарево сечение?
— Нет, — ответил он, и, судя по всему, к нему вернулась прежняя уверенность. — В таком случае кобылицу отвозят в ветеринарную клинику и операция с обезболиванием производится там.
— А что происходит, если жеребенок рождается с деформированными конечностями или слепым?
— Это крайне редко бывает, — ответил он.
— Ну, все же случалось, наверное, хотя бы раз или два?
— Да, было несколько раз, — ответил он.
— И такого жеребенка немедленно усыпляли, верно?
Он, похоже, понял, куда я гну, и это ему явно не нравилось.
— Ну, полагаю, что так, — ответил он.
— А для этого требовалась не такая уж и большая доза анестезирующего средства на основе барбитуратов. К примеру, таких, как тиопентал, верно? — спросил я.
— Не знаю, — ответил он.
— Мистер Рэдклифф, — я снова резко сменил тему, — знаете ли вы человека по имени ХСак ван Ренсбург?
— Нет, не думаю, — ответил он. Но на лбу у него проступили капельки пота.
— Возможно, вы знали его просто под именем Джек Ренсбург, — сказал я. — Он работал у вас конюхом.
— В сезон у нас работает много конюхов, — ответил Рэдклифф. — Одни уходят, другие приходят. Всех и не упомнишь. И знал я их только по именам. И Джеков у нас было достаточно.
— Может, я помогу вам вспомнить, — сказал я. — У меня есть его фотография.
И я достал из одной из коробок копии снимка Милли с жеребенком, передал судебному приставу. Тот, в свою очередь, раздал по одному экземпляру судье и обвинителю, целых шесть снимков отправились к присяжным, и наконец пристав протянул последнюю копию Рэдклиффу.
Он немного порозовел, но тут при виде фотографии кровь снова отхлынула от лица, и он начал раскачиваться на каблуках. Жаль, но судья и присяжные не заметили этого, слишком внимательно рассматривали копии снимка.
— Господа присяжные, — начал я, — вы видите на этой фотографии новорожденного жеребенка. Женщина на снимке — это Милли Барлоу, хирург-ветеринар, которая присутствовала при родах, а мужчина, стоящий у нее за спиной… Несмотря на слегка смазанное изображение, в нем можно узнать Жака ван Ренсбурга, гражданина ЮАР. Я прав, мистер Рэдклифф?
— Вам виднее, — буркнул он в ответ.
— Это верно. А жеребенок — тот самый Перешеек, который затем вырос и стал чемпионом. Так это или нет?
— Может, и так, — бросил в ответ Рэдклифф. — Или же это какой-то другой жеребенок. Маленькие, они все похожи друг на друга.
— Да, разумеется, — кивнул я. — Но уверяю вас, жеребенок на этом снимке именно Перешеек. Он стал первым жеребенком, которому помогла появиться на свет Милли Барлоу. И она так гордилась им и фактом своего участия, что держала эту фотографию в серебряной рамочке. То была самая драгоценная для нее вещь. Не правда ли, мистер Рэдклифф?
— Да откуда мне знать!
— После смерти сестры Скот Барлоу забрал этот снимок в серебряной рамочке и держал у себя дома как воспоминание о ней. Но снимок вынули из рамки и похитили из дома Скота Барлоу в тот день, когда он был убит. Почему это произошло, как, по-вашему, мистер Рэдклифф?
— Понятия не имею, — снова сказал он.
— Тогда я подскажу вам, мистер Рэдклифф. Фотографию украли потому, что именно с ее помощью Скот Барлоу шантажировал вас — тем же образом, как и его сестра прежде. Так или нет?
— Нет, — ответил он. — Все это полная ерунда. Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. К чему
